Творцы миров - [9]

Ближе придвинулись и Ворпед с Николаем, в денежных вопросах обычно молчаливые до застенчивости. Пошел разговор горячечный и бестолковый. Я удивлялся их наивности, а ведь когда работают с прогами, то эта такая круть, что все президенты всех стран перед ними просто мелкие мыши. Сейчас же ну как дети, почему-то уверенные, что им все должны дать просто вот так задаром. Как давали когда-то папа и мама. А государство вообще-то должно их кормить, учить, лечить и развлекать за какие-то свои деньги. Которые, видимо, государству все время с марсианского НЛО падают.

– Ребята, – сказал я проникновенно, – так мы ни до чего и не договоримся, так что предлагаю эту тему оставить вообще. И разговор считать несостоявшимся. Вы хотите и рыбку съесть, и невинность соблюсти. Теперь я понимаю, почему крохотная Корея завалила мир онлайновыми играми, в которые режется все человечество, а огромная Россия, кроме тетриса, ничего не создала. Давайте забудем этот разговор. Костя, там еще осталось пиво? Ну его на фиг этот кофе…

Кулиев молча вытащил и подал мне зеленую прохладную баночку. Все молча поглядывали, как я отсел на диван и включил жвачник. Скоффин провел ладонью по лицу, нервно засмеялся.

– Да, ты прав. У нас главное: почему тот козел работает меньше, а получает больше? И не докажешь, что тот козел работает не меньше, а больше. Все мы ревниво следим, чтобы не переработаться… А корейцы пашут, вот они коллективисты. Я приношу свои извинения за чрезмерную русскость. Прошу Володю написать договор, я его подпишу.

Я молча наблюдал, как на широком экране Ван Дамм месит проклятых русских дебилов, переключил на другой канал, там Сталлоне гасит русских идиотов, поморщился и переключил дальше, но там агент ноль-ноль-семь долбит русских придурков, заодно на захваченном у русских танке разносит Петербург. Пощелкал дальше, но везде русских отморозков… а русских, видать, кроме дураков, козлов и полных идиотов вообще нет, мочат пачками Брэд Пит и масса третьестепенных актеров, а русские козлы у них только в качестве вяло передвигающихся мишеней…

Скоффин повторил:

– Володя, пиши договор.

Раздался голос Николая:

– Он прав, пиши договор. Что это с нами?.. Как будто ты враг какой, а мы торгуемся, сколько атомных подлодок уничтожить.

Я пожал плечами:

– Знаете, я написать могу. Но уже вижу, что, если подпишу эту глупость, это будет мой крупнейший провал. Вы сами знаете, какие из вас работнички.

Договор все, однако, читали внимательно, хотя я все изложил на половине листка в терминах, которые другого истолкования не допускают. Создается закрытое общество с ограниченной ответственностью, доли распределены в процентах, мне – пятьдесят один, всем остальным – сорок девять.

Скоффин вздохнул.

– Ну вот и закончили это неприятное дело. Вообще-то мы очень уж русские: или все или – ничего! Я ведь готов был работать бесплатно. А потом что-то гаденькое проснулось и подняло голову: а почему этот козел загребет себе половину, а нам достанутся мелкие проценты? Понимаешь, не потому, что мне мало, а потому, что тебе – много!..

Кулиев сказал с неудовольствием:

– Ну при чем здесь русские? Анекдот про корову соседа у всех народов родной. Просто другие уже научились сдерживаться, а у нас система «равенства в оплате» рухнула совсем недавно. Мы еще там, в социализме. Володя уже успел выкарабкаться, а мы еще нет. Но сейчас договорились, договорились! Где поставить подпись?

– Вот здесь, – сказал я, – и здесь. И вот здесь. На всех экземплярах. Так надо, ребята.

– Да верим, верим. Когда начнем?

– Сейчас, – ответил я. – Немедленно! Пока энтузиазм не выветрился.

Глава 4

На другой день с утра холодный ветер, я прикрыл окна, кондишен позаботится о температуре и влажности, в квартире мирно и очень уютно. Отправился на кухню, я не могу стряхнуть сон, пока в желудок не провалится две чашки горячего крепкого кофе, в прихожей раздался звонок. На крохотном экране домофона появилось лицо Аллодиса, еще одного из нашей компании, который появляется все реже и реже.

– Привет! Не разбудил?

Даже на экранчике видно, что, несмотря на дикую рань, одет в своем коронном стиле: с подчеркнутой небрежностью. Над такой небрежностью надо потрудиться больше, чем над тщательным подбором галстука, носков и ремня, как всегда делает Кулиев.

– Шутишь, – буркнул я и нажал кнопку. – Ранняя пташка уже ноздри чистит.

Там внизу дверь щелкнула, разблокировавшись, Аллодис исчез с экрана. Через пару минут снова звякнуло, его физиономия появилась уже на этаже перед закрытой дверью, перекрывающей доступ к квартирам. Я тут же нажал вторую кнопку, а третьего звонка, уже в дверь моей квартиры, ждать не стал, отправился в прихожую и открыл дверь, когда он тянул руку к кнопке звонка.

– Ого, – сказал он довольно, ноздри большого хищного носа задергались, – как здорово пахнет… Пелагрийское?

– Просто кофе, – ответил я. – А нужны тонкости – читай этикетку.

Он протопал на кухню и сразу налил себе большую чашку. Я поглядывал на его широкую спину, прикидывал, удастся ли заарканить. Аллодис всегда блистал идеями и умением решать самые сложные задачи до смешного примитивными способами. Но и он, который по всем данным должен бы управлять высокотехнологичными империями, корпорациями и международными холдингами, работает в какой-то простенькой конторе, обеспечивая ей безопасность от вторжения хакеров и прочих троянов.