Творцы грядущего - [5]

Я рассказал ему, что случилось, а в это время мастер, проконтролировав клепальщиков, вернулся к нам.

– Вы, Билл, и вы – вас как зовут?

– Джим.

– Вы и Джим, ступайте теперь со мной вниз. Старайтесь по возможности держаться в задней части здания, чтобы не попасть на глаза управляющему.

– Идемте, господин Хочкис.

Билл был уже осведомлен об имени мастера, а также и о том, что тот в данное время производит свой послеобеденный осмотр.

– Два раза в день он контролирует всю постройку снизу доверху, – рассказал мне Билл, когда короткий перерыв в стуке пневматических молотков позволил ему говорить.

На каждом этаже Хочкис делает обход, проверяя, как и сколько сделано, а мы, насколько можем, держимся задней стороны здания. Это, впрочем, не останавливает Билла, то и дело расспрашивающего о том и о другом, и Хочкис любезно удовлетворяет его любознательность. Немало удивило меня то, что всякая часть здания имеет свой номер и свое определенное место на плане постройки.

– Разумеется, – сообщает Хочкис, – все здание сначала вычерчивают на бумаге, рассчитывают тяжесть каждой части, а затем все части готовят на фабрике. Там же просверливают и дыры для заклепок, и вообще каждый кусок приготавливают в таком виде; чтобы возможно легче можно было собрать их все в одно целое. Сначала установщики подгоняют отдельные части друг к другу и скрепляют их парой болтов, затем работают слесаря, расширяют дыры, где они не подходят, и выправляют все, что изогнулось или исковеркалось в пути. Наконец, клепальщики заменяют болты заклепками.

Хочкис отходит, чтобы переговорить с заведующими установкой рам и кладкой сводов.

– Необходимо поторопиться с отделкой нижних этажей – говорит он, вернувшись. – Железные работы мы можем вести только тремя этажами выше уже отстроенных этажей. Кладчики сводов не поспевают за нами, им надо, по крайней мере, пять дней для обработки двух этажей; столбы всегда идут через два этажа. Сейчас мы отстали, а это вызывает всякого рода неудобства. Когда бывает нужен материал для двух этажей, – продолжает рассказывать Хочкис, – мы дня за два посылаем заказ на наши склады в Байону. Там выбирают те номера, которые мы требуем, доставляют их по реке до площади Баттери в нижней части Бродвея, а оттуда приходится уже перевозить их на лошадях. Иногда это дается нам нелегко. Самым тяжелым грузом, с которым мы имели дело, была отливка, весившая больше шестидесяти тонн, двух метров высоты, почти такой же ширины и около семи метров длины. Мы везли ее в воскресенье утром, когда на улицах нет народа. Для ее перевозки нам понадобились сорок две лошади и четырнадцать рабочих. От тяжести фура трещала и скрипела, и по дороге не раз давила железные крышки уличной канализации, словно орехи. Да, скажу вам, повозились-таки мы с ней, а когда мы ее стали снимать, пошла просто потеха. Немало требуется времени, чтобы такую тяжесть привести в равновесие для подъема наверх, – мы с этим справились, но едва подняли балку на четверть метра от фуры, как она с треском полетела вниз и разбила фуру. Сломалась шейка крана, одна из тяжелых, стальных частей, которыми соединяются под углом две его укосины.

– Разбилась отливка? – спрашиваем мы.

– Нет, с ней ничего не сделалось. Потом мы ее разобрали и тремя отдельными частями подняли наверх.

– А где помещаются моторы, которые двигают краны? – допрашивает Билл.

– В начале стройки на том же этаже, где и краны, но их мы перемещаем с этажа на этаж, на шесть или восемь этажей выше моторов, а после уже переносятся и сами моторы.

– А сигналы? – задаю я вопрос. – Как вы их подаете?

– Вначале на краю того этажа, где работают, ставят рабочего, и он подает машинисту сигналы колоколом. При той высоте здания, которую мы имеем в настоящее время, мы подаем рабочему на тот этаж, где находится кран, электрические сигналы с земли, а он, нажимая различные электрические кнопки, передает их дальше крановщику.

Разговаривая, мы спустились уже настолько низко, что я не предполагал возможности каких-нибудь новых приключений. Карабкаться по стремянкам нам теперь было не нужно, к нашим услугам была железная лестница снаружи здания, но, оказывается, нам предстояла новая беда. Желая сэкономить время, Хочкис велел нам спуститься на пять пролетов и там обождать, пока он закончит внутри постройки свои дела и спустится по другой лестнице.

На третьем пролете наша лестница оказалась заваленной кучей строительного материала, и нам ничего не оставалось, как пройти по узкой балке, переброшенной поперек шахты, и оттуда метров с 2,5 спрыгнуть на лестницу. Балка лежала снаружи здания, а под ней этажей на десять ниже были узкие подмостки. Я пошел вперед и сразу оценил положение. После того, что я пережил на 37 этаже, меня все время мучало досадное воспоминание о насмешках клепальщиков. Нет, я не трус, то и дело уверял я себя. Понадобится, не побоюсь хоть через Ниагару по канату пройти. Пусть Билл или кто еще там на меня глаза пялят, убедятся, что я за молодец.

Все это молнией проносится у меня в голове и, не задумываясь ни на секунду, я всхожу на балку и уверенно двигаюсь по ней, стараясь не глядеть вниз. Но ветер дует с такой силой, что мне приходится согнуться, чтобы не потерять равновесия и, не пройдя и трех шагов, я случайно поглядел в глубину.