Творцы будущих знаков - [12]
27 июня [1924]
Косец
30 июня 24 г.
«Я не завидую…»
18 июля [1924]
«Жатва еще не кончена…»
22 июля [1924]
«Поднялся цветок на болоте…»
24 сентября [1924]
«Труд и песня!..»
«Женщины — лепестки…»
15 марта 25
«Тень — прелестнее букета…»
20 марта [1925]
«Страшен и прекрасен мир…»
28 марта 25 г.
«Мне жаль цветов…»
15 апреля 25 г.
На улице
4 июля [1925]
«Сегодня три раза…»
21 июля [1925]
«Девочка прыгает через веревочку…»
23 июля [1925]
«Идет сапожник…»
Да, тот самый Крученых, или Неизвестнейший из знаменитейших>*
В истории русской поэзии, пожалуй, не было большей несправедливости, чем та, которая проявлялась и проявляется доныне по отношению к Алексею Крученых.
Наше литературоведение никогда не пыталось вникнуть в его творчество по-существу. Крученых был нужен — как «козел отпущения»: в течение полувека сваливали на него «футуристические грехи» Владимира Маяковского и Велимира Хлебникова.
Круча, Крых, Кручик, Кручень, Круч. «Забыл повеситься, лечу к Америкам!» Зудесник, зударь, зудивец, а стихотворения его — Зудутные зудеса! «Четкие… мастера, залившие свои уши воском, чтобы не слышать сиреньких серенад, кричим мы невыносимым для деликатного слуха будильником
рррррьььтззззййййй!..»
Маяковский ошеломлял, Крученых будировал и раздражал, всех «выводил из себя» (при этом, в быту, в своем кругу, он был на редкость миролюбив).
Юркость, неуемность, рассчитанные заранее «выходки», «мелькание» всюду и везде, острое словцо «на каждом углу», — все это позволяло сделать из него «чудесного чудака» (выражение М. Светлова), — и это было «положительным отношением» к Крученых множества его приятелей и знакомых (общительность у «Кручи» была поразительной), — есть и такое «обезвреживание» поэтов, — так поступали, вплоть до наших дней, и с Велимиром Хлебниковым.
— Вот уже тридцать лет я чищу многие мозги относительно Крученых, — сказал мне Н. И. Харджиев в 1961 году при нашей первой встрече, — может быть, полдюжины голов все-таки прочистил.
«Победа над Солнцем» — футуристическая опера Михаила Матюшина и Алексея Кручёных, целиком построенная на литературной, музыкальной и живописной алогичности.Издание «Победы над Солнцем» — книжечка с либретто и музыкальными фрагментами оперы, продавалась в дни спектакля (1913).Текст дан в современной орфографии.http://ruslit.traumlibrary.net.
«Бука русской литературы», «футуристический иезуит слова», Алексей Крученых — одна из ключевых фигур и, пожалуй, самый последовательный в своих радикальных устремлениях деятель русского авангарда.В настоящее издание включены произведения А.Е. Крученых, опубликованные автором в персональных и коллективных сборниках, а также в периодических изданиях в период с 1910 по 1930 г. Всего в издание вошло 365 текстов. Издание состоит из четырех разделов: «Стихотворения», «Поэмы», «Романы», текст оперы «Победа над солнцем».
Издание воспроизводит три сборника А. Крученых 1922-1923 г.г.: Фактура слова, Сдвигология русского стиха, Апокалипсис в русской литературе. Приурочено к 60-летию со дня выхода его последней книги.http://rulitera.narod.ru.
15 лет русского футуризма. 1912–1927 гг. Материалы и комментарии:1) Призыв — Артема Веселого; 2) Конфискованный манифест; 3) 15 лет верности; 4) Неизданные поэмы В. Хлебникова; 5) Игра в аду; 6) Автобиографии: С. Кирсанова, С. Третьякова, А. Крученых; 7) О разложившихся — И. ТерентьеваПортреты: Н. Асеева, Э. Инк, В. Кашницкого, А. Крученых, И. Терентьева, С. Третьякова и В. Хлебниковаhttp://ruslit.traumlibrary.net.
Самое обширное на сегодняшний день собрание стихов Геннадия Айги (1934–2006), изданное по инициативе его жены Галины. Тома содержат предисловия В. Новикова, А. Хузангая, Ф. Ф. Ингольда, О. Седаковой, Е. Лисиной и М. Айзенберга. Оформитель издания А. Бондаренко, портреты поэта — Николай Дронников. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
И. С. Лукаш (1892–1940) известен как видный прозаик эмиграции, автор исторических и биографических романов и рассказов. Менее известно то, что Лукаш начинал свою литературную карьеру как эгофутурист, создатель миниатюр и стихотворений в прозе, насыщенных фантастическими и макабрическими образами вампиров, зловещих старух, оживающих мертвецов, рушащихся городов будущего, смерти и тления. В настоящей книге впервые собраны произведения эгофутуристического периода творчества И. Лукаша, включая полностью воспроизведенный сборник «Цветы ядовитые» (1910).
Когда в 1911 г. разразилась итало-турецкая война за власть над колониями в Северной Африке, которым предстояло стать Ливией, основатель итальянского футуризма, неистовый урбанист и певец авиации и машин Филиппо Томмазо Маринетти превратился в военного корреспондента. Военные впечатления Маринетти воплотились в яростном сочинении «Битва у Триполи» (1911). Эта книга поэтической прозы в полной мере отразила как литературное дарование, так и милитаристский пафос итальянского футуриста. Переведенная на русский язык эгофутуристом и будущим лидером имажинизма В.
Книга является первым современным изданием произведений «футуриста жизни» Владимира Гольцшмидта (1891?-1957), поэта, агитатора, культуриста и одного из зачинателей жанра артистического перформанса.Основатель московского «Кафе поэтов» и создатель памятника самому себе, авантюрист и йог, ломавший о собственную голову доски во время выступлений, Гольцшмидт остался легендарной фигурой в истории русского футуризма.В данном издании полностью воспроизводится единственная и редчайшая книга стихов и манифестов Гольцшмидта «Послания Владимира жизни с пути к истине», изданная на Камчатке в 1919 году, а также публикуется свод мемуаров и критических статей об этом недооцененном деятеле русского авангарда.http://ruslit.traumlibrary.net.
В новом выпуске «Библиотеки авангарда» — первое переиздание романа поэта, прозаика, художника, авиатора, виднейшего участника футуристического движения В. В. Каменского «27 приключений Хорта Джойс» (1924). Опираясь на традиции авантюрной и научно-фантастической литературы, Каменский синтезирует в своем романе многочисленные сквозные темы собственного творчества, выдвигает представление о действенной, управляющей событиями «радио-мысли» и идеи, близкие к концепции ноосферы. Одновременно в романе властно звучат центральные для Каменского мотивы единения с природой, возрождения в смерти.