Творцы античной стратегии. От греко-персидских войн до падения Рима - [61]
Основные восстания и мелкие мятежи на протяжении имперского периода хорошо документированы. Один исследователь подсчитал, что с правления Августа, первого императора, по 190 г. произошло более 120 актов неповиновения; подсчет учитывает только события, упомянутые в древних источниках, но можно с уверенностью предположить, что многие эпизоды избежали упоминания[296]. Различные области, формально будучи имперскими, оставались в основном свободными от римского владычества, подконтрольными местным «бандитам» или аристократам[297]. Два крупных восстания известны в подробностях благодаря очевидцам: это восстание Верцингеторикса 52 г. до н. э., описанное Цезарем в «Галльской войне», и еврейское восстание 66–73 гг. н. э., описанное Иосифом Флавием. Иосиф командовал отрядами повстанцев, был взят в плен будущим императором Веспасианом и написал хронику войны на арамейском (текст утрачен), а затем на греческом языке (эта версия сохранилась)[298].
Стоит отметить не только кровопролитные восстания против Рима. В знаменитом сражении 9 г. германский вождь Арминий разгромил римские легионы Квинтилия Вара в Тевтобургском лесу, вследствие чего Рим никогда более не претендовал на господство над «Вольной Германией». Другие известные инциденты подобного рода – восстание Боудикки в Британии при Нероне, восстание батавов Цивилия во времена римской гражданской войны 69 г. и восстание евреев под началом Симона Бар-Кохбы в 132–135 гг.[299]
Некоторые авторы описывали травмирующие и унизительные процессы консолидации общества непосредственно после завоевания, когда новые налоги и набор местных мужчин в армию становились основными поводами для возмущения не до конца покоренного населения, склонного к бунтам. Римляне разделяли эту точку зрения. Римские писатели (мнения самих повстанцев не сохранились) рассуждали о свободе, об угрозе родовым ценностям и образу жизни и о коррупции среди римских чиновников как о ведущих мотивах ранних восстаний[300]. Примеры восстаний этого типа – вскоре после оккупации, во главе с местными лидерами, в ответ на трудности консолидации – мятеж Верцингеторикса в Галлии, действия Арминия в Германии и Боудикки в Британии.
Впрочем, мятежи и бунты случались и в провинциях, давно входивших в империю, – уже по иным причинам. В провинциях с открытыми границами, за которыми лежали «неумиротворенные» области или труднодоступные районы, возникали зоны долгосрочной или постоянной нестабильности, поскольку местные жители меняли свою лояльность в зависимости от обстоятельств (это касается северной Испании, северо-западной и восточной Англии, африканских провинций и других областей с эндемичным бандитизмом; подробнее см. ниже).
Кроме того, местные аристократы в давно «романизированных» провинциях могли возглавлять восстания, когда видели возможность отложиться; лучший пример тому – Галлия (восстание Юлия Флора и Юлия Сакровира в 21 г. и восстание Юлия Цивилия в 69 г.). Галлия быстро урбанизировалась и романизировалась, в I в. н. э. многие местные семьи имели римское гражданство, а эдикт императора Клавдия в 48 н. э. допустил некоторых галло-римлян в правящую элиту империи, в число сенаторов. Но эти лидеры могли опираться на своего рода «коренную идентичность», возможно вновь обретенную или укрепившуюся в итоге римского завоевания (галлы не знали, что они галлы, пока Юлий Цезарь не назвал их таковыми). Наконец, потенциальные цари и императоры, люди высокого ранга и большого влияния, могли искать союзников на местах в гражданских войнах и с их помощью претендовать на престол (например, Серторий в Испании, Виндекс в Галлии и Авидий Кассий на Востоке; гражданская война, покончившая с республикой, породила множество подобных связей)[301].
Эта схема кажется чрезмерно упрощенной, но суть в том, что все провинции оставались лишь сравнительно мирными, пусть характер и интенсивность восстаний менялись с течением времени. По меньшей мере три восстания в Азии и Ахайе возглавляли люди, именовавшие себя императором Нероном, который совершил самоубийство после свержения в 68 г. В провинции Вифиния (ныне северная Турция) император Траян запретил организации (коллегии) любого рода, поскольку этот регион имел репутацию оплота повстанцев; мы не располагаем достаточными доказательствами обоснованности забот Траяна, но император запретил даже пожарные бригады, а его указ заложил основы преследования христиан[302]. Ко времени восстания Бар-Кохбы Иудея являлась римским протекторатом (или провинцией) уже почти 100 лет. В ходе политического и военного кризиса III в. огромные части империи на Востоке и Западе – Сирия и Египет под властью Зенобии, царицы Пальмиры, и
Галлия под властью собственной династии императоров – восстали и сопротивлялись независимо друг от друга на протяжении десятилетий, прежде чем они были в конце концов усмирены; но по большей части мы оставим этот бурный период вне рассмотрения и сосредоточимся на хорошо документированном промежутке примерно с 100 г. до н. э. по 200 г. н. э.
Чтобы сохранить мир, римляне отчасти опирались на неотвратимость возмездия, причем эту идею они формулировали, используя идеологические, а не более абстрактные, стратегические термины. Римские историки говорили о восстаниях как об оскорблениях и вызовах, правильными ответами на которые была месть, достаточно суровая, чтобы внушить повстанцам благоговение и страх. В некоторых случаях они не чурались геноцида, истребляя племена и даже целые народы, что также засвидетельствовала римская литература. Они прибегали к террору как к инструменту политики, в том смысле, что творили крайние жестокости в массовых масштабах, дабы запугать подданных. Несмотря на то, что Рим никогда не оккупировал территорию по ту сторону Рейна после восстания Арминия, походы под началом будущего императора Тиберия, а затем его племянника и приемного сына Германика опустошили эту территорию: римские воины не щадили мирное население и явно намеревались истребить германцев
