Творческое наследие Б.Ф. Поршнева и его современное значение - [45]
«Во всех трех революционных эпохах, завершивших историческое развитие трех антагонистических способов производства, во всех трех гигантских социальных пертурбациях, потрясавших человечество, по-видимому, можно определить какую-то поистине наивысшую, главную точку. Эта идея позволяет найти всемирно-исторический угол зрения, под которым я рассматриваю и смену формаций, и социальные революции.
Наиболее дискуссионным, вероятно, окажется мое предположение, что в грандиозной, но особенно рассеянной во времени и в пространстве эпохе антирабовладельческой социальной революции первых веков нашей эры такой вершиной была эпопея лангобардского завоевания и разрушения рабовладельческой Римской империи. […] А вокруг этого очага, по моему представлению, расположена великая констелляция, целая „галактика“ других общественных движений, составляющих в совокупности первую из этих трех „эпох социальной революции“».[274]
Две другие «вершины», которые упоминает Поршнев, очевидны: Великая французская революция конца XVIII века и Великая октябрьская революция 1917 года в России.
Исходя из такого понимания, Поршнев говорит о возможности изложения всемирной истории как истории последовательно сменявших друг друга эпох социальной революции или пяти устойчивых формаций. Что было бы возвращением на новом уровне к логике «истории классовой борьбы и революций» М. Покровского, в соответствии с которой до 1935 года, до разгрома «школы Покровского», история в СССР и излагалась.
Таким образом, к своему фундаментальному предложению о специальных исследованиях синхронических срезов в масштабе всей ойкумены Поршнев добавляет второе, не менее фундаментальное предложение: необходимо научиться излагать всемирную историю как историю последовательной смены формаций. Однако речь идет о смене формаций у такого социального организма, как человечество в целом, а вовсе не в отдельных странах…
Для этого необходимо существенно уточнить еще ряд важнейших понятий.
Рабство как экономическое понятие
Понятие «рабство» к середине XX века становилось все более сомнительным: накопленные исторические факты явно противоречили той позиции, которая была закреплена за рабовладельческим строем в схеме последовательной смены формаций. Одним из способов решить возникшую «идеологическую» проблему стала дискуссия о так называемом «азиатском способе производства».
Поршнев активно включился в нее, убедительно доказывая, что у Маркса термин «азиатский» является не более чем синонимом «первобытного», а не чего-то особого, расположенного между последним и рабством. Не буду приводить поршневские аргументы.[275] Их так никто и не смог опровергнуть, но дело было ведь вовсе не в них.
Поршнев доказал лишь то, что Маркс не был сторонником какого-то особого «азиатского» способа производства. Однако это вовсе не тождественно опровержению самой гипотезы об этом особом способе производства, хотя бы и противоречащей взглядам Маркса.
В этом, по-видимому, и было все дело. Большинство сторонников «азиатской» формации прекрасно понимали, что это вовсе не позиция Маркса. Однако «надстроечная» функция марксизма создавала принципиально разные условия для защиты своих взглядов в том случае, если они противопоставлялись взглядам Маркса, и в том случае, если они предлагались как интерпретации (пусть и спорные) аутентичной позиции последнего.
Параллельно Поршнев решительно берется за пересмотр представлений о первобытном обществе на основе своих исследований антропогенеза:
«Первобытный человек был еще более несвободен, чем раб: он был скован по рукам и по ногам невидимыми цепями, более крепкими, чем железо, и был всегда под невидимой плетью, более жесткой, чем плеть надсмотрщика. Это был парализующий яд родоплеменных установлений, традиций, обычаев, наследуемых представлений.»[276]«Установление рабовладельческого строя было не „грехопадением“ человечества, а единственно тогда возможным, хотя и мучительным путем прогресса человечества.»[277]«Рабство начинается с того, что исконная, примитивная, первобытная покорность человека несвободе сменяется пусть глухим и беспомощным, но сопротивлением».[278]
Итак, если в первобытном обществе все «в рабстве», то рабство рабовладельческих обществ оказывается не столь очевидной вещью, как представлялось прежде.
Поршнев обращает внимание своих коллег на то, что с понятием «рабства» традиционно связывают признаки, характеризующие юридическое, а не экономическое положение определенной категории лиц:
«Мы отмечаем такие признаки, которые на деле означают не производственные отношения, а санкции против непослушных рабов или их правовую беззащитность: раб бесправен, хозяин может его убить. Такие определения рабства сводят его к феноменам римского права, с которыми затем и проводятся немногочисленные исторические параллели. Но в экономическом смысле под рабством, очевидно, следовало бы понимать полную невозможность для трудящегося распоряжаться своей рабочей силой, хозяйством, средствами и условиями труда. […] Такое переосмысление понятий открывает существенные научные перспективы и позволяет избежать ряда затруднений».
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.