Твоими глазами - [43]

Фир плотнее запахнула кожаную куртку, которую Эккарт накинул ей на плечи. Ох, Богиня! Они еще не были уверены в беременности, но этот мужчина уже стал проявлять повышенную заботу. «Одевайся теплее. Держись поближе. Ты должна хорошо питаться. Может быть, ты останешься в доме сегодня?» Нет, Ллариг нравилось, как любимый вел себя. Просто, представляя предстоящие восемнадцать месяцев беременности, она начинала мысленно стонать. Эккарт мог быть настоящим тираном, если это касалось сферы их общих интересов.

– Конхенн, проверь южную часть сада. Маккон, на тебе север, – его голос четко и выверено произносил приказы, – мы следим за домом и воротами. В центр не ходить.

Верно. Именно в сердце дубовой рощи, в центральном месте сада находились сейчас Дарен с Ану. Фир совершенно не хотела знать, чем они там заняты. Особенно, когда вспоминала тяжелый густой запах крови, которым к утру пропитаются оба – и Жрец, и Жрица. Более того, Шапка готова была сделать ставку, что никто не хотел бы этого узнать, хотя Беленус мог бы рассказать. Именно он был предыдущим Жрецом и знал наверняка, что именно происходит там, в роще.

Близнецы синхронно кивнули и исчезли в противоположных сторонах сада. Шапка подошла к своему волку и обняла руками за талию, прижавшись всем телом. Такой теплый! Фир потерлась щекой о его плечо, готовая отступить в любую секунду, чтобы, если понадобится, они оба могли тот час же сорваться с места. Никто не должен помешать Жрецам – вот за чем следили телохранители. По небу разнесся рокот грома. Эккарт накрыл тонкие длинные пальцы любимой своими теплыми ладонями. Легонько, как перышко, щекочущее кожу ребенка. Фир знала, что именно сейчас вервольф внимательно вслушивается в окружающие звуки. Принюхивается, пытаясь распознать любую возможную опасность. Шапка и сама внимательно смотрела по сторонам, понимая, что сравниться с ним в слухе и обонянии не сможет. Но она могла быть глазами для них обоих.

Ветер шевелил голые ветви деревьев, тени которых под светом располневшей луны были похожи на причудливо изогнутые руки. Мимоходом Фир подумала, что скоро полнолуние, а значит, Эккарт станет более раздражительным и агрессивным, чем обычно и – о, да – более нежным и ласковым только с ней одной. Как будто оборотень что-то брал от любимой, необходимое, чтобы не сорваться, сохранить себя, не разбив на мелкие кусочки. Подпитывался от прикосновений, касаний и самого ее дыхания, чтобы выдержать еще немного.

В какой-то мере Эккарту везло. Он не был привязан к луне так сильно, как обычные обращенные оборотни, которые совершенно не могли противиться ее зову. Однако полный лик ночной небесной Богини все еще манил волка, спящего в крови мужчины. Близнецам в этом случае было гораздо проще. Рожденные оборотнями, они точно знали, кем являются, и хорошо научились этим управлять. Их превращения не сильно зависели от фаз луны или каких-то природных факторов и ни один из парней не делил себя на волка или сидхе – оба были и тем, и другим одновременно. Полные природных сил и древней магии, каждый из близнецов представлял собой настоящее чудо, созданное самой Богиней.

С очередным раскатом грома открылась дверь особняка, выпуская наружу Беленуса. Высокий, прекрасный, с развивающимися волосами и легким сиянием, исходящим от его кожи. Шапка с удивлением поглядела на свои руки, обвивающие оборотня. Их тела тоже слегка светились в темноте, понемногу теряя матовость. Гламор – магия, которой пользовались все сидхе, чтобы изменять свою внешность давным-давно перестала быть необходимостью. Еще с тех самых пор, как исчезло это маленькое напоминание, из-за которого люди принимали их всех за богов. Возвращение такого количества волшебства немного пугало. Если так пойдет, то они все начнут сиять магической силой, как много веков назад. Кто-то слабо, кто-то сильнее …

Бывший Жрец быстрыми шагами приблизился к парочке, аккуратно неся в руках продолговатый предмет, завернутый в темную тряпицу, цвет которой Шапка не смогла рассмотреть в темноте.

– … … …!! Я опоздал! – на лице Беленуса разочарование смешалось со злостью и, как показалось Ллариг, с толикой страха.

– Не ругайся рядом с моей женщиной, – лениво рыкнул на него Эккарт.

– Она превзошла меня в этой науке, – хохотнул в ответ бывший бог природы, – но извини, я и правда не должен был. Ану забыла свой атам[29]. Это нехорошо. Очень.

– Почему? – Фир снова потерлась щекой о плечо Эккарта.

– Ну, скажем, – Беленус запустил правую руку в волосы на затылке, потер шею, – представь, что ты решила поехать куда-то на машине. Садишься и вспоминаешь, что ключи остались дома. Так вот атам – это своеобразный ключ.

– Плохо.

– Судя по тому, что от нас всех начинает исходить сияние – очень, – длинноволосый сел прямо на землю, положив рядом с собой нож, обернутый тканью. – Как же курить хочется!

– Ты же бросил, – заметила Шапка.

– Да, Аили не нравился запах, – Беленус неопределенно махнул рукой, – Ану наверняка решила провести второй вариант церемонии, раз уж эта штучка осталась в доме. Ритуал же нельзя прервать, когда круг уже поставлен.