Твоими глазами - [10]

– Тише, тише, – Жрица стояла спокойно, чтобы не задеть ни один из ярких щебечущих метеоров летающих вокруг. – Мы обо всем поговорим позже. Фир сама расскажет.

Обычный в этом доме вечер. Только не хватало Эккарта, к которому можно было бы уютно пристроиться на руки. Ллариг смотрела на происходящее с улыбкой. Потом махнула рукой и пошла на кухню.

Глава 3

Щелкнув выключателем, Фир зажгла яркие кухонные лампы. Огромное помещение, облицованное белой плиткой и хромированными деталями, поражало чистотой. В углу два холодильника, отделанных металлом. Ряд механических приспособлений, облегчающих процесс готовки и уборки. Две стальные мойки. Большой стол в центре и музыкальный центр на столике возле дальней стены.

Кухня была одним из самых любимых мест Фир. Четкие простые линии и функциональность приводили Ллариг в полный восторг. Ей нравилось обилие свободного места и наличие техники, которая плохо работала в пропитанном магией доме. Иногда Фир казалось, что пребывая тут, она оказывается в совершенно другом месте. Странном, незнакомом, но абсолютно защищенном и уютном. Особенно когда за стол в середине помещения садился Эккарт с предложением помочь.

Фир подошла к музыкальному центру и нажала на play. Пространство заполнили высокие звуки оперы, к которой Беленус пристрастилась еще в Италии 17 века. Конечно, тогда все было по-другому, но хорошими голосами можно было насладиться во все времена. У самой Ллариг не было четко выраженного музыкального вкуса, кроме одного. Эккарта, играющего на гитаре, она могла слушать часами. Но это было пристрастное суждение, поэтому не обсуждалось.

Девушка вымыла руки, взяла со стола твердое зеленое яблоко и впилась в него зубами, наслаждаясь кисло-сладким вкусом. Заглянув в холодильник, обнаружила набор всего, о чем может мечтать любая хозяйка. Подумала. Достала мясо и овощи, разложив их на столе, повязала свой любимый фартук, подаренный Ольгой на Новый год, со стилизованным изображением окровавленной смерти и надписью «Осторожно! Ваш повар – убийца!».

Из кладовки выглянул домовой. Маленький темноволосый и кучерявый субъект, подобранный во время второй мировой войны в разрушенной деревушке под Смоленском. Он неплохо прижился, взяв на себя ведение всего домашнего хозяйства и командование несколькими брауни[12], живущими вместе с их компанией с незапамятных времен. Классный, кстати, оказался дедок. Приветствуя, Фир махнула ему рукой. Домовой степенно кивнул и спокойно отправился назад, уверенный, что девушка справится сама.

Ария Фигаро сменилась насыщенными ритмами латины и голосом Шакиры. Красная Шапка[13] улыбнулась и, пританцовывая, начала готовить. Мясо она оставила на столе, чтобы приготовить его потом, с кровью. А овощи вымыла и нарезала, запланировав рагу.

– Фир, девочка моя! – Как всегда с легкой улыбкой на губах на кухню вошла Ану.

В последней войне с Детьми Миля, которая случилась на поверхности, мать Фир, благородная Дини Ши[14] была изнасилована воином из рода Фир Ллариг. Фейри в то время уже ушли во внутренние холмы. Никто не ждал, что от такой связи у благородной аристократки появится дитя, но родилась девочка, унаследовавшая в равной степени внешние признаки как отца, так и матери. Конечно же, ребенок не был желанным, поэтому ее выбросили на поверхность, лишив защиты магических холмов. А там девочку нашли пикси из свиты Жрицы, оставшейся жить на поверхности, посланные самой Богиней.

Ее назвали в честь отцовского рода, воспитывая как воина. Даже со смешанной кровью, а возможно и благодаря ней, она была намного сильнее обычных Шапок или Дини Ши. Фир стала последним представителем обоих родов, оставшимся вне магических холмов. Для нее Ану была матерью, которой не смогла стать аристократка, бросившая своего ребенка. Впрочем, Фир не винила родившую ее женщину и даже могла придумать некоторые оправдания. Хотя встретиться с ней не хотела бы.

Ллариг всегда искренне любила вырастившую ее Жрицу и восхищалась ею. Никто не дал бы Ану больше двадцати пяти, максимум двадцати восьми. Стройная, подтянутая и очень красивая, она притягивала к себе взгляды, как магнит железную стружку. Дело было совсем не в серебристо-платиновом цвете седых волос или королевской осанке. Глаза женщины, глубокие и бездонно-карие смотрели прямо в душу, замечая в любом, кто осмелился глядеть в них, все.

– Ану, – улыбнулась Фир.

Ллариг вытерла руки, выключила музыку и присела за стол. Жрица присела рядом, легко коснувшись руки девушки в умиротворяющем жесте.

– Крошки-феи сказали мне, что Эккарта ранили, – начала она. – Но я думаю, все в порядке, так?

– Если бы случилось что-то серьезное, я бы уже всех на уши подняла. Ко мне пристали в парке… – вдруг Фир ойкнула, чуть не забыв самое важное. – За нами следили!

Улыбка исчезла с лица Жрицы, а выражение глаз стало очень серьезным.

– Кто-то, известный нам? – спросила она. – Или новый?

– Мне нужно будет поговорить с Эккартом, когда он проснется, чтобы утверждать наверняка.

Фир уже проанализировала произошедшее у ресторана. Ей совершенно не нравилось то, что она помнила. Ллариг не бралась утверждать, кто это был, в конце-концов у нее не было такого великолепного обоняния как у оборотня. Но то, что преследователи так легко ушли, говорило о многом. Как минимум о том, что они не были людьми. Ану кивнула, показывая, что соглашается с мнением Шапки. Фир знала, что Жрица не принимает поспешных решений, действуя только тогда, когда все детали тщательно продуманы и выверены. А значит, следовало иметь твердую уверенность в своих делах и поступках.