Твои верные друзья - [34]
По дедовскому обычаю, овчаркам не полагалось иметь ушей. Старики утверждали, что если у собаки есть уши, то в критический момент борьбы с врагом волки обязательно ухватят ее с двух сторон за эти нежные части тела и увлекут за собой. Лучше их удалить, нежели погибнет собака. И операция по их удалению была проделана чабаном в течение нескольких секунд.
Ибрагим выходил щенка. Он выкормил его овечьим молоком и бараньим жиром. Через год слабый, слепой щенок превратился в огромную, могучую собаку.
От матери То́пуш унаследовал смелость и ненависть к серым хищникам, в постоянной жестокой борьбе с которыми проходит вся жизнь пастушьих собак. В своре, охранявшей отару Ибрагима, он скоро сделался вожаком.
С серым хищником То́пуш любил встречаться один на один. И не сносить зверю головы, если случай свел его с То́пушем. Полтора-два километра смертного пробега, во время которого неизменно проявлялось превосходство овчарки в скорости бега и выносливости, и волк падал задушенный крепкими челюстями собаки. К трем годам за То́пушем числилось двадцать задушенных хищников.
Природа дала То́пушу громадный рост и редкую силу, а крепость его костей могла поспорить с железом.
Как-то раз, еще будучи полуторагодовалым щенком, он валялся среди дороги, нежась теплом летнего солнца. Старик-чеченец ехал с возом. То́пуш поленился поднять голову, слыша знакомое поскрипывание арбы, а старик не рассмотрел, что на дороге лежит собака. И тяжелое колесо повозки переехало прямо по брюху овчарки.
Только когда подскочил воз, старик увидел, что задавил собаку. Испуганно размахивая руками и бранясь, он соскочил на землю и бросился к овчарке. Но То́пуш, как ни в чем не бывало, поднялся, отряхнулся от пыли, чихнул и лениво побрел в сторону.
Самое тяжелое время для пастухов начиналось весной, когда овцы приносят потомство. Почувствовав приближение родов, овца старается отбиться от отары, прячется за камни, чтобы там дать жизнь паре крохотных курчавых ягнят. Топуш хорошо знал об этой привычке овец и всегда внимательно следил за ними.
Был обычный день... Чабаны радовались: прибывает совхозное стадо! Вот опять одна из маток тревожно заметалась, заблеяла, отделилась от других и скрылась за пригорком. Топуш немедленно метнулся за ней.
Овца припала к земле меж камней. Овчарка, как изваяние, застыла на камне в нескольких метрах от нее. Топуш знал, что должно последовать за этим, и терпеливо ждал. Ждать пришлось недолго.
Робкий звук прозвенел в воздухе — новое существо заявляло о своем появлении нежным блеянием. Вскоре появилось и второе. Овца поднялась и принялась ласково вылизывать новорожденных. Пошатываясь, поднялись они на тоненькие, как прутики, заплетающиеся ножки, — два мокрых беспомощных существа, — и принялись неумело тыкаться черными мордочками в брюхо матери.
Через минуту сладостное причмокивание возвестило, что малыши добрались до своего... А овчарка все сидела на камне, невозмутимая и строгая, пытливо озираясь по сторонам, чутко настораживаясь и ловя носом запахи, которые приносил ветер долины. Не донесется ли с этим ветром запах волка? Овчарка могла узнать о приближении врага задолго до его появления.
Подождав, пока ягнята обсохнут, овца тронулась обратно к отаре. Но детишки были еще так слабы, что еле передвигали ножками, часто спотыкались, падали на колени. Приходилось останавливаться и пережидать, пока они вновь соберутся с силенками.
Овчарка следовала позади. Когда ей надоедало ждать, она поддевала отставшего ягненка носом под живот и перебрасывала его на несколько шагов вперед. Вот, наконец, и отара. Чабан спешит встретить новорожденных и их мать.
Под вечер Топуш заметил исчезновение черного ягненка. Ягненок был лучший в отаре, а потому и самый бойкий. Вечно он старался отбиться в сторону, куда-нибудь запропаститься. Так случилось и на этот раз. Овца-мать с тревожным блеянием бегала по отаре, жалобными воплями призывая озорника.
Поискав среди овец, Топуш помчался к речке, где паслась днем отара. Где-нибудь там наверное и застрял длинноногий проказник.
Отдаленное ягнячье блеяние подтвердило, что он не ошибся. Внизу, под обрывом, в глубокой скалистой лощине, по дну которой текла речка, стоял ягненок. Со всех сторон его окружала вода, он стоял на небольшом каменистом островке. Где-то в верховьях прошли дожди; еще днем речка была тиха и спокойна, а сейчас, как это часто бывает в горах, вздулась, рассвирепела и отрезала забравшего на отмель ягненка от берега. Пенясь и шумно плеща о скалы, поток бешено мчался, вздуваясь с каждой минутой. Беспомощно перебирая тонкими ножками, черненький курчавый глупыш испуганно смотрел на внезапно возникшую перед ним преграду, отрезавшую его от матери, от сверстников, и жалобно блеял. Увидев собаку, он затих и с детским любопытством стал наблюдать за ее действиями.
Топуш спустился по обрыву в лощину и понюхал воду, потом, побегав вдоль берега и не найдя сухого пути, поднялся на несколько десятков метров вверх по течению, где был более удобный спуск к воде, и смело бросился в поток. Волны сразу подхватили его, накрыли с головой. Топуш вынырнул и, энергично перебирая лапами, поплыл наискось течению. Его сносило к острову. Но этого-то и добивался Топуш. Наконец, его выбросило прямо к ногам ягненка.
