Твои верные друзья - [26]

Это приключение с коровами надолго запомнилось мне.

И запомнился поход на гору Хрустальную, которым я устроил генеральную проверку выносливости Джери.

Гора Хрустальная расположена километрах в семнадцати-восемнадцати от нашего города; туда и обратно — тридцать пять. Это — для нас с вами. А для Джери — в три раза больше, потому что собака на прогулке испетляет всю местность.

Вот и отправились мы с Джери в поход, выбрав для этого денек потеплее. В пути нас спрыснуло дождичком, — погода уральская переменчива! — потом высушило и пригрело. Вперед дошли без остановки. На горе, сложенной из чистого кварца и конусом возвышавшейся над лесом, нас снова застигнул крупный дождь. Холодный душ не нравился Джери. Пес тряс головой, сел под деревом и ежесекундно дергал ушами, с уморительным выражением, которое говорило: «Ничего не понимаю: да что он ко мне привязался?!..»

С горы открывалась широкая панорама окрестностей — леса, горы, далекие пруды и озера. Чуть маячили вдали городские постройки. Над ними всплывали дымы заводов.

Отдохнув на горе и обсохнув под солнцем, которое опять не замедлило появиться, как только туча переместилась на небосводе, мы двинулись в обратный путь.

Я заметил, что Джери уже не так резв, как был утром. Он, как видно, начал уставать, и зеленая трава, кусты за обочиной тракта перестали привлекать его. Он шел рядом со мной и не стремился отбежать в сторону.

Устал и я. Но я тратил силы экономно, предвидя тяжелый обратный путь. Джери же явно «перерасходовался» еще на «переднем» пути.

Вскоре из положения «рядом» он переместился за мою спину, и не шел, а тащился, буквально наступая мне на пятки. Силы падали с каждым часом. Несколько раз он останавливался; пришлось останавливаться и мне. Сказать правду, я тоже плелся из последних сил.

Прошли еще километра три-четыре. И тут мой Джери забастовал. Он лег и отказывался подниматься. Сколько я ни понуждал его продолжать путь, ничего не получалось. Тогда, оставив его лежать на дороге, я двинулся один. Пройдя метров пятьдесят, оглянулся. Джери продолжал лежать и смотрел мне вслед умоляющими глазами. Я пошел дальше. Только когда я отдалился от него метров на триста, он медленно поднялся и побрел за мной. Пришлось остановиться и подождать его. Не дойдя до меня несколько метров, он шевельнул виновато хвостом и лег.

Вот беда! До города оставалось еще километров пять, а Джери, казалось, не мог сделать и шага. И как нарочно ни одной попутной машины. Эти пять километров мы шли до позднего вечера. Но ничего, ничего! Для огорчений не было оснований. В общем Джери показал не плохую выносливость. Во всяком случае, для его возраста это было серьезное испытание, и не всякая городская собака смогла бы пробежать такое же расстояние, какое он вымерял в этот день своими длинными ногами. В таких походах он набирался сил и здоровья, а они в будущем очень пригодились ему. В походах крепла и наша дружба.

Мать всплеснула руками, увидев, в каком виде явился Джери. Кожа на нем обвисла, он весь обмяк и шатался.

После этой прогулки Джери отсыпался три дня. Он вставал только, чтобы съесть очередную порцию пищи и сходить на улицу, а затем снова валился на подстилку. Мне не трудно было представить, как ныли, у него все члены: мои ныли ничуть не меньше.

По прошествии трех суток он снова был, как всегда, весел и бодр и готов пуститься в. новое путешествие.

ПРАЗДНИК МОХНАТЫХ ДРУЗЕЙ

В середине лета была назначена выставка служебных собак — первый крупный смотр служебного собаководства в наших местах.

Выставка!.. Если вы не держите Джери или Рэкса, то это слово говорит вам очень мало. В лучшем случае (и то, если только будет благоприятная погода) вы придете с видом праздного зрителя погулять по выставке. Но если у вас есть дома четвероногое существо, которое вы любите, холите, существо, к которому вы привязаны всей душей, которое состоит на учете в клубе служебного собаководства и в случае войны может быть мобилизовано в армию, — тогда вы отнесетесь к этому совсем иначе. Слово «выставка» прозвучит для вас, как сигнал трубы. С того часа, как объявят выставку, для каждого истого собаковода начнется полоса волнений и ожиданий, длинная цепь надежд, взлетов и падений, пока все это в один прекрасный день закончится либо большой радостью, либо большим огорчением.

Если ваша собака получила приз — это триумф, и вы уходите с выставки победителем: с высоко поднятой головой, с горделивым чувством, которое сладко щекочет ваше самолюбие, останавливаясь почаще, чтобы дать возможность болельщикам подольше насладиться видом вашего животного. Собаку вы называете самыми ласкательными именами, придя домой, без меры пичкаете ее лакомствами и потом в течение многих месяцев бессчетное число раз пересказываете всем друзьям и знакомым, как все это получилось.

Но если вам вручили только скромную бумажную табличку с надписью «хорошо» или «удовлетворительно», — вы уходите мрачный, кляня всех судей и всех собак, недовольный и собой, и своим питомцем, стараясь не попадаться на глаза соседским мальчишкам. Вы даете себе обещание, что больше ноги вашей не будет на выставке... Должна пройти по меньшей мере неделя или две, чтобы ваша боль утихла и Рэкс снова занял свое место в хозяйском сердце.