Твое тело – моя тюрьма - [51]

– Что ты мне дал, скотина? – процедила она, собрав последние силы. Мишель чувствовала, что после временной неги и единения с миром наркотики стали высасывать из наркоманки всю энергию так быстро, как вода покидает ванну, из которой вытащили затычку.

– Обычная передозировка и смешение несовместимых препаратов, – Фред взял ее за плечи, обвил рукой талию, чтобы она не упала, и притворился, словно они танцуют в ритм какой-то медленной мелодии. – Я тебе никогда не говорил одной вещи, дорогая. У тебя на лбу написано «убей меня». И татуировка твоя такой же смысл несет. «Плейбоевский зайчик», только мертвый?

– За что? Я думала, ты меня любишь… – У нее еще были силы что-то пролепетать. Это взбесило Фреда еще больше. Он прижал подругу к себе, чтобы заглянуть в ее красивые глазки. От него несло чесноком и пивом.

– А что ты хотела, тварь? Заразила меня и думала, что после этого мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день?

Фред впился губами в ее губы, словно пытался всосать в себя последнее дыхание умирающей любовницы.

Находясь внутри носителя, Мишель ощущала этот поцелуй, властный, противный, роковой.

Крепкое объятие мстительного отчима, казалось, сдавливало легкие – Либерти задыхалась. Мишель помнила, что спит. Она представила себя в своей ванне, около Стива, и ее душа послушно перенеслась в тело.

Мишель мгновенно очнулась, выскочила из ванны, и схватила мобильный телефон.

Стив застыл от неожиданности. Он не привык видеть ее такой бодрой после «реабилитаций». Девушка влажными руками нервно набирала девять-один-один.

– Алло! Срочно высылайте «скорую помощь» в ночной клуб на Джефферсон Стрит. Тут девушке плохо, да, без сознания. – Она притворилась, словно находится в клубе. – Я иду, иду! Я извиняюсь…

Она наспех обтерлась полотенцем, накинула махровый халат и со вздохом посмотрела на изумленного Стива.

– Ты только что спасла чью-то жизнь? – Стив встал и взял ее за плечи.

– У меня получилось! Я вспомнила, что сплю. Приказала себе покинуть носителя до ее смерти! Я спасла ее! – Мишель радостно тряхнула Стива за плечи и обняла. – Скоро я буду свободной!

– И как ты чувствуешь себя после этого? Спасти человека это как? – поинтересовался Стив.

– Я чувствую силу. Я счастлива. Ощущаю вибрацию, драйв, уверенность в себе. Удовлетворенность… Я сегодня спасла своего носителя, наркоманку, от смерти, но теперь не уверена, а нужно ли было это делать.

Они прошли в спальню, Стив открыл окно. Кассиопея мигала как обычно, в виде буквы «М», далекое созвездие, куда должен вернуться узник, заточенный в Мишель.

– Ну, я пошел? Ты будешь в порядке? – Стив собрался уходить.

– Спокойной ночи! – Она страстно поцеловала его в щеки и губы. – Завтра предрождественский день, ты помнишь?

Стив кивнул.

Когда он ушел, Мишель свалилась на постель, разные мысли мчались наперегонки одна с другой. Она не рассказала Стиву про свой кошмар, не хотела его тревожить новостями о Фреде.

– Фред! Фред пытался убить свою подружку за то, что она наградила его вирусом ВИЧ!

Мишель соскочила с кровати, схватила сумку и стала запихивать туда свои вещи.

– Мне нужно убираться отсюда! – громко сказала она, поглядывая в зеркало на Тави. – Фред сошел с ума!

Лицо фиолетовоглазого узника было строгим и выражало сомнение.

– А как же твоя мать? – спросил он. Мишель замерла.

Как она заберет мать? Машина у Фреда. Даже если бы они уехали, то куда? В дом Стива? Его нельзя подвергать опасности… И тут она улыбнулась.

– Фред не знает, что мне известны его планы насчет Либерти! Если я притворюсь, что все нормально, проблем не будет!

– Я ему не доверяю, – вставил Тави.

– И я не доверяю, но нам важно, чтобы мама оставалась в безопасности, в своей постели.

Она положила свои вещи обратно в нишу и вздохнула.

– Ты смогла повернуть вспять события сна, теперь пока заняться реальностью.

– Ты прав.

Мишель взяла в руки красную помаду, которой практически никогда не пользовалась, и написала на зеркале крупными буквами: «Мое тело мне не тюрьма».

Глава 26 День перед Рождеством. Кровавый

На следующее утро Фред вел себя так, словно ничего не произошло. Он готовил себе завтрак, добавил по кусочку льда в горшки с орхидеями, и кивнул падчерице вместо: «Доброе утро!»

Она ела йогурт, в то время как Фред уминал свои яйца с беконом.

– Ну, ты пригласила Стива и Криса на Рождественский ужин?

Мишель кивнула:

– А ты Либерти пригласил?

– Конечно, пригласил. Но, к сожалению, она не придет. В больнице валяется. У глупышки была реакция на какие-то лекарства, но все обойдется. Можем к ней забежать, кстати.

В его голосе Мишель не услышала злости. Фред искусно спрятал ненависть, свидетелем которой она стала в баре, когда он сжимал отравленную подружку в своих объятиях.

– Я надеюсь, у тебя нет планов на это утро? Мне нужна твоя помощь.

Мишель подперла рукой щеку и откусила до крови заусенец. Фред никогда не просил о помощи.

– Слушаю.

– Я решил освободить Остина. Сегодня.

Мишель всегда считала, что мертвые уже свободны, ибо их бессмертные души перешли в другое измерение, в другую реальность, где нет ни боли, ни понтов.

– Я буду готова примерно через час, надо мамой заняться.