Твое смеющееся сердце - [28]

Девушка, за которой я наблюдала, выпрямила свои вьющиеся рыжие волосы, теперь она собирала их в конский хвост, как другие девушки в этой аристократической булочной в аристократическом районе Ирвинг-парк. Шейла и краситься стала по-другому: если она раньше походила на вампира в боевой раскраске, то теперь у нее был естественный макияж, как у других девушек. Я не могла не признать, что это существенная перемена к лучшему, но какую цену заплатила за нее моя маленькая свободолюбивая мятежница?

«Булка и крендель» не какая-нибудь дешевая пекарня, где пекут жирные сладкие пироги для простых людей, здесь не подают сдобные белые булки с венскими колбасками. Булки, которые здесь выпекают, готовятся из муки грубого помола, это, что называется, здоровая пища — как раз то, чего я терпеть не могу. По мне куда вкуснее желтые булки из кукурузной муки с маслом или жареным беконом.

Шейла увидела меня и вся как будто съежилась.

— Уютная лавочка, — сказала я, подходя к прилавку и останавливаясь напротив Шейлы.

— Привет, мама.

Шейла слабо улыбнулась, но не посмотрела мне в глаза — как ребенок, которому есть что скрывать. Съехавший набок поварской колпак в форме булки облегчил ей эту задачу. В этом колпаке Шейла стала похожа на подвыпившего ангела.

— Дорогая, мне нужно с тобой поговорить. Скажи своему боссу, что ты ненадолго отойдешь.

Шейла испугалась.

— Как, прямо сейчас? — спросила она. — Нет, сейчас я не могу, я работаю, у нас полно клиентов.

Я огляделась. Во всем магазине была всего одна покупательница, дама в меховой шубе, которую уже обслуживала другая девушка. Я снова посмотрела на Шейлу и вскинула брови, как будто говоря: «Нет, дочка, меня не проведешь».

— Ну хорошо. — Шейла вздохнула. — Мэри Кэтрин, я ненадолго отойду, — произнесла она оживленной скороговоркой на целую октаву ниже своего обычного голоса. Насколько я понимаю, это была ее версия аристократического акцента. Никогда прежде я не слышала, чтобы моя дочь говорила таким голосом, и меня снова больно уколола мысль: что происходит с моей малышкой?

Шейла бросила колпак на табурет и прошла мимо меня, направляясь к двери. Выйдя на улицу, она завернула за угол кирпичного здания, где ее не могли видеть девушки, оставшиеся в булочной. Дочь сунула руку в карман фартука и накрыла ладонью прямоугольную коробочку, очертания которой проступали через ткань. Но коробочка уже успела ее выдать.

— С каких пор ты начала курить? — спросила я. Шейла принялась оправдываться с виноватым видом:

— Я курю только иногда. — Она подняла на меня взгляд, и на секунду я увидела ту Шейлу, которую знала. — Знаю, знаю, курить вредно, никотин — медленная смерть, и если я буду курить до твоего и папиного возраста, то он может меня убить. Но я курю только изредка.

Я не верила своим глазам. Шейла всегда была такой ярой поборницей здорового образа жизни! Мне внезапно вспомнилось, как всего несколько месяцев назад она сидела у меня на крыльце вместе с Джимми и упрекала его за курение. Что ее так сильно изменило?

— Почему ты куришь? Разве у твоих новых подруг так принято? — Может, стремление вписаться в новое окружение для Шейлы оказалось важнее заботы о собственном здоровье?

— Нет, мама. — Она вздохнула. — Из них почти никто не курит. — Видимо, забывшись, она снова заговорила обычным голосом.

— Тогда в чем дело?

Я ждала ответа, забыв о первоначальной цели своего визита.

Шейла только пожала плечами. Если никто из ее изысканных подруг не курит, тогда кто же курильщик? В памяти снова всплыла картина: Джимми выбрасывает окурок во двор через перила моей веранды. Он тогда посмеялся над попытками Шейлы перевоспитать его.

— Но я пришла к тебе совсем по другому поводу, — спохватилась я.

Я достала из кармана колечко и показала его Шейле.

— Посмотри, что я нашла.

Я внимательно наблюдала за выражением ее лица. Помню, мама частенько говорила, что правда — как дверной звонок. Она никогда не развивала свою мысль, но я истолковывала ее так, что не стоит нажимать на кнопку звонка и убегать, правда обладает свойством выходить наружу вопреки воле человека. К несчастью, я видела, как на лице Шейлы, словно в зеркале, отражается ложь.

Шейла судорожно сглотнула, потянулась за сигаретами, но потом вспомнила, что стоит перед матерью, и попыталась улыбнуться. Улыбка получилась жалкой, может, кого-то другого она и могла бы одурачить, но только не меня.

— А я-то гадала, куда оно подевалось! — с наигранной бодростью сказала моя дочь, протягивая руку за кольцом. Но я зажала кольцо в кулаке и отдернула руку. — Эй, в чем дело? — Шейла пыталась изобразить недоумение и обиду.

— Не так быстро, дорогая. Как ты его потеряла?

Шейла снова пожала плечами.

— Понятия не имею. Господи, мама, да если бы я знала, как я потеряла кольцо, оно бы не потерялось!

— Юная леди, — строго начала я, но потом передумала и сказала другим тоном: — Вот что, Шейла, давай не будем ходить вокруг да около. Не это ли колечко искал в моем доме Кит?

— Не понимаю, о чем ты говоришь! — упорствовала Шейла.

Я прислонилась к холодной кирпичной стене, наблюдая за тем, как моя дочь пытается меня обмануть. Как мы дошли до такой жизни? Кажется, совсем недавно я приходила по вечерам в детскую, чтобы поправить одеяльце на ее постельке, а моя девочка обнимала меня за шею и говорила: «Я люблю тебя, мамочка». Ее голос до сих пор звучит у меня в ушах. Когда в мою девочку вселился этот демон?