Тверской гость - [43]
— И еще на то уповаю, — сказал епископ, — что злые наветы и умыслы разобьются о сердце Ивана, бо не попустит руку на своего брата поднять, размирье со внуком литовца учинить на радость новгородцам.
И здесь недвусмысленно пригрозил епископ Москве, теперь уже и Литвою и строптивым Новгородом. Но и здесь ни в чем нельзя Геннадия обвинить было.
Великая княгиня улыбнулась, приоткрыв чувственный рот, когда епископ помянул о Литве, но тотчас постаралась сделать приличное часу постное лицо, потупила выпуклые голубые глаза на пышную грудь.
Бояре зашевелились. Михаил откинулся на спинку трона, щеки его порозовели.
— Будь в надеже, государь! — брякнул Жито, привыкший более орудовать саблей и мечом, чем языком. — Стеной станем, коли придется.
Выговорил, и сам понял, что не то сказал. А епископ тотчас кинул:
— Пустая речь, боярин. Кому грозишь? Недругам на руку слова твои! Не о рати, а о мире помышлять надо!
Жито побагровел, на шее от гнева вздулись толстые вены. Вон как его во враги Москвы записали! Он что-то прохрипел, но Михаил уже не слушал боярина.
Думный дьяк разложил бумагу и перья, приготовился писать грамоту в Москву с соболезнованием князю Ивану.
Пока выводили титулы, обдумывали осторожные фразы, Жито лишь утирал пот. Косой взгляд Михаила, переменчивого, как погода, нерешительного и оттого способного под чужим влиянием круто менять гнев на милость, встревожил боярина.
Ненависть к хитрому чернецу клокотала в нем. Жито долго терпел, но когда покончили с грамотой, отослали гонцов в Москву и свои города, уже за трапезой, боярина прорвало. Улучив миг, он попрекнул Геннадия, говорившего о кротости и смирении:
— На евангелие ссылаешься, а непотребные дела чернецов скрываешь, отче?
Епископ поднял строгое лицо от фаянсовой тарелки:
— Злобствуешь, боярин. Не пойму, о чем ты?
— Об игумене Перфилье. Иль не знаешь, как он вольных мужиков зорит? Мало вам боярских крестьян сманивать, за княжеских взялись?
Епископ кивнул:
— Спасибо, что напомнил, боярин. Все забывал я великому князю сказать, а нынче и день неподходящ. Ну, уж коли ты речь завел, скажу… Княже Михаила Борисович, понудили мужики старцев борисоглебских за меч взяться. Нивы монастырские зорили, скот угоняли, езы отнимали. Игумен Перфилий того надругательства не стерпел, деревеньку разбойную пожег.
— Врешь! Ничего мужики не трогали! — выкрикнул Жито.
Епископ поднялся, отодвигая тарелки и чарки, в гневе схватился за посох:
— Бог простит тебе, боярин, слова твои! Отпусти меня, княже! Не привык я в старости хулу слушать.
— Владыка! — растерянно позвал Михаил.
— Стыдно тебе, боярин! — сердито крикнула великая княгиня.
Великий князь вскочил, удерживая епископа. Жито криво усмехнулся:
— Ну, ин видать, не ко двору я ныне… Правду не слушают.
— Уймись! — вдруг закричал епископ. — Церковь поносишь всяко! Служителей господних дармоедами называешь! Прокляну, нечестивец! Анафеме предам!
Крик обычно чуть ли не шепчущего епископа ошеломил всю трапезную.
— Уйди, уйди! — дергали боярина соседи.
Никита отшвырнул столец, ни на кого не глядя, зашагал к двери, хлопнул дубовыми створками.
Епископ дал усадить себя, забормотал молитву. Михаил, нахохлясь, исподлобья оглядывал стол. На выручку пришла княгиня-мать:
— Даруй, сыне, те земли монастырю. Отец покойный жаловал борисоглебцев, ангел господень ему там жизнь уберег. А мужиков наказать вели.
— Дарю! — сказал Михаил, чтоб умилостивить епископа.
— Благодарю тя, княже! Церковь святая не забывает щедрот твоих! Денно и нощно молитвы о здравии твоем возносим. Знаю, много наветов на слуг господа. В темноте своей завидуют иные дарам твоим, винят святых отцов в стяжательстве. А того не памятуют, что их же грехи монахи отмаливают. Где, князь, чистых сердцем и знающих людей возьмешь, если и монахам еще о каждом куске хлеба печься придется? Одни смерды в монастыри пойдут, кои только соху знают. А высокие помыслами, благородные от схимы отшатнутся. И захиреет православие, и восторжествует диавол!
Епископ поднял тонкую руку. Широкий рукав рясы сполз, открывая жилистое запястье.
— И рухнут храмы, и роды древние восплачут!.. Но тому не быть!.. Не попущу! Слугой твоему отцу и церкви был, и ныне лишь о тебе, благе твоем помышляю…
Трапеза кончилась в молчании. Все спешили разойтись. Епископ уезжал последним. Благословляя князя, как бы вспомнил:
— Мужикам тем прости. Пусть идут на волю. По неразумению злобствовали. А одного схватить надо. Троих старцев жизни решил. Тать истинный! Федькой звать. Казнить надо злодея.
— А он мне в ноги бросался! — вспомнил Михаил.
— Ахти! — всполошилась княгиня. — Вот как беда-то близко была! Сыщи, владыко, разбойника поскорее! Сыщи!
Покинув покои, епископ сошел с крыльца, осторожно подобрал шубу и рясу и, подхваченный двумя холопами, уселся в колымагу. Тяжелые, сытые кони медленно налегли на гужи.
Провожая епископский выезд взглядом из окна, великая княгиня вздохнула:
— Кроток и смирен владыка Геннадий… Простил мужиков. А сердцем тверд и верен нам, Мишенька. На мешкай ты с просьбой его.
Михаил кивнул, промычав что-то нечленораздельное. Оставаться с матерью вдвоем он не любил. Хотелось пойти на псарню, но в день поминовения сестры этого не подобало делать.
Настоящий том содержит в себе произведения разных авторов посвящённые работе органов госбезопасности и разведки СССР в разное время исторической действительности. Содержание: 1. Леонид Николаев: Феникс 2. Эдуард Арбенов: Берлинское кольцо 3. Евгений Воробьев: Земля, до востребования Том 1 4. Евгений Воробьев: Земля, до восстребования Том 2 5. Юрий Михайлович Корольков: Кио ку мицу. Том 1 6. Юрий Михайлович Корольков: Кио ку мицу. Том 2 7. Николай Сергеевич Атаров: Смерть под псевдонимом 8.
Фашистской диктатуре с самого начала приходилось бороться не только с внешними противниками, но и с внутренним сопротивлением настоящих патриотов своей страны. Одной из них была замечательная женщина и отважная разведчица Ильза Штёбе. Работая в лаборатории одного из крупнейших военных химических концернов в Дрездене, она неоднократно передавала ценнейшие сведения через своих добровольных помощников советской разведке. Ильза Штёбе была схвачена гестапо по доносу а казнена в декабре 1942 года - в канун разгрома гитлеровской армии под Сталинградом.Этой героической женщине посвящен роман известного писателя Владимира Сергеевича Прибыткова «Завещаю вам жизнь».
Приключенческая повесть о борьбе советских партизан и разведчиков с немецко-фашистскими войсками и спецслужбами в годы Великой Отечественной войны на оккупированной врагом территории.
Биография гениального русского художника Андрея Рублева — это почти белое пятно на карте истории русской культуры XIV–XV веков. И никогда ни один исследователь не прорисует эти белые места, так как источники не сохранили жизнеописания создателя знаменитой «Троицы», а время не пощадило многие великолепные иконостасы, величественные стенные росписи.Писатель, взявшийся за создание художественной биографии Рублева, имел право домыслить те факты, о которых молчат источники.Книга В. Прибыткова не роман и даже не историческая повесть.
Иван Фёдоров — великий русский просветитель, человек, основавший первые типографии в России и на Украине. В 1564 году в Москве Фёдоров совместно с Петром Мстиславцем выпустил первую русскую датированную печатную книгу — «Апостол». Перебравшись во Львов, Фёдоров основал первую на территории Украины типографию и в 1574 году выпустил «Апостол», в котором впервые появилась издательская марка Ивана Фёдорова. В том же году он издал «Азбуку» — первый печатный русский учебник, сыгравший колоссальную роль в становлении отечественной педагогики.
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.