Тверская улица в домах и лицах - [3]
Магистраль героев – это, пожалуй, наиболее точное определение. Журналист Ефим Зозуля писал в «Огоньке»: «1 мая 1935 г. я пролетал на самолете‑гиганте «Максим Горький» очень низко над Тверской. Она была залита людьми, знаменами, цветами. Казалось, люди были неподвижны. Сплошной поток как бы застыл на месте. И в прилегающих переулках застыли черные фигурки людей. Так часто кажется с самолета. В двенадцать часов, после полета, я приехал с аэродрома на Пушкинскую площадь. Дальше нельзя было ехать. Сошел с машины и влился в густую двигающуюся, поющую, играющую, танцующую массу. Стояли люди – изумительные люди, не изученные, не описанные, не зарисованные». Мы не раз еще обратимся к московским заметкам Е. Зозули, они помогут нам воссоздать атмосферу тех лет.
В соответствии с Генеральным планом реконструкции Москвы 1934 г. узкую Тверскую предполагалось значительно расширить (с 20 до 40 метров). В ее тогдашнем виде она не годилась под «дорогу героев и демонстраций», коей должна была стать после перестройки. Такая причина, как неприспособленность к всенародным шествиям, была в 1930‑х гг. достаточно серьезным основанием для переустройства улицы. Несносный Лазарь Каганович снес уже к этому времени Воскресенские ворота на Красной площади и замахнулся на храм Василия Блаженного и торговые ряды ГУМа. И все по одной причине – они мешали входить и выходить с Красной площади сразу трем колоннам демонстрантов‑трудящихся. Интересно, что были у Кагановича союзники и среди всемирно известных архитекторов, например Ле Корбюзье – он всячески настаивал на сносе здания Исторического музея.
Работы по «выпрямлению» некоторых участков Тверской улицы начались еще в 1923 г. под руководством архитектора А.В. Щусева. В 1930‑х гг. этот процесс получил серьезное развитие. После реконструкции улицу выпрямили, проезжую часть расширили. Причем участок до Триумфальной площади сделали шире, а отрезок от Триумфальной до Белорусского вокзала остался узким.
Улица Горького. Конец 1930‑х гг.
Отдельным этапом стала прокладка метрополитена, рыли его открытым способом, найдя немало интересного. Одна из первых шахт метро была на углу Тверской и Охотного ряда. Очевидец вспоминал: «В шахту спускались по узкой вертикальной лестнице. Я спускался в тридцать втором году в брезентовом костюме. В этом месте, под Тверской и под Охотным, было чумное кладбище XVI в. Человеческих костей нашли немало. Вообще, где бы ни рыли в Москве, особенно под церквами, – множество скелетов. Одни лежат, другие стоят или находятся в наклонном положении. Находили и находят стоящих вниз головой. Отчего это? Может быть, от подпочвенных сдвигов, напора вод, а может быть, тут были и счеты господ купцов, бояр и попов с неугодными и неудобными людьми».
Эпоха 1930-х гг. вообще стала поворотным моментом в градостроительстве Москвы, этот период по своему разрушительному влиянию на памятники архитектуры можно сравнить с 1812 г., когда пожар уничтожил немало исторических зданий. А план реконструкции Тверской справедливо было бы назвать планом уничтожения или ликвидации, ибо старую Москву буквально утюжили, пытаясь сровнять с землей.
«Сейчас на Тверской стало немного темнее, – читаем мы репортаж Ефима Зозули 1938 г. – Поднялся ряд домов. Поднялся, принарядился и смотрит на стоящих против: – Ну, друзья, когда же и вы подниметесь с колен, выпрямитесь и отодвинетесь – надо же расширить улицу, мы же должны стать наконец приличной улицей!
Здание телеграфа преобразило эту часть Тверской. Оно главенствует днем и особенно вечером и ночью, всегда освещенное, с трудовым человеческим муравейником, хорошо видным из окружающих домов и улиц на большом пространстве. Оно имеет трудовой вид, это здание, и вызывает аппетит к работе.
Недалеко от телеграфа маленькая лавочка, в которой в девятнадцатом году иногда продавали молоко. Мы с товарищем по очереди спешно покупали здесь молоко, чтобы почти бегом нести его на Арбат, в пустую квартиру, где лежала в тифу Надя, домработница. «Добросердечный» хозяин, когда она заболела, переселился к товарищу и оставил ее одну в большой холодной квартире. Мы, квартиранты, занимавшие одну из комнат, чудом выходили ее, и выздоровевшая Надя долго плакала потом и произносила речи на тему о черствости и бездушии хозяев.
Тверская значительно расширяется в этой части. Сейчас снимается дом, заслонявший новую гостиницу Моссовета[1]. Днем и ночью гудят грузовики, подъезжающие, поворачивающие и увозящие камни и доски снимаемого здания. Скоро широкая, радостная улица будет заключать Тверскую или начинать ее и вести на Красную площадь».
В прошлом веке любили писать о том, как эффектно закончилась реконструкция: новые многоэтажные здания возводились в глубине дворов, поэтому улица до поры до времени сохраняла свой обычный вид, и вот в назначенный день и час старые дома были взорваны и, когда осела кирпичная пыль, открылся широкий проспект.
Улица Горького после войны
В результате реконструкции исчезли или изменились до неузнаваемости дома, с которыми было связано немало исторических событий. Помимо того что это были памятники архитектуры, в них в разное время жили выдающиеся представители русской культуры. Снесли дома:
