Тверская улица в домах и лицах - [15]

В 1923 г. неожиданно (как это не раз бывало с русскими эмигрантами) пришел привет из Советского Союза – большевики озаботились необходимостью создания собственной кинопромышленности. Отобрать‑то фирму и киностудии они у Ханжонкова смогли, но вот запустить это в работу никак не получалось. И Александр Алексеевич решает вернуться.

Ханжонкова назначили заведующим производством в «Пролеткино», занимавшимся выпуском агитационных фильмов. А в 1926 г. его же как начальника и посадили за растрату вместе со всей верхушкой «Пролеткино». Но чего взять со старого больного человека, у которого и так отняли все, что можно? Продержав несколько месяцев в тюрьме, Ханжонкова выпустили. Вместе со второй женой Верой Дмитриевной Поповой он уезжает в Ялту, туда, где мечтал создать свой Голливуд.

О том, как бедно жил основатель российского кинематографа, рассказывает его письмо советскому киночиновнику Борису Шумяцкому. «Мое положение и в моральном и в материальном отношении стало настолько невыносимо, что я решился обратиться с просьбой помочь мне найти выход из такового. Прошу своим авторитетным словом поддержать мой труд и помочь мне войти в рабочую семью советской кинематографии полноправным ее членом. Вне этого предо мною остаются лишь перспективы на дальнейшее ухудшение моего здоровья, вызываемого постоянной нуждою, и в конечном итоге – смерть от недоедания, на которую я здесь оказался обреченным вместе со своею женою», – жаловался Ханжонков в 1934 г. В ответ ему дали персональную пенсию. Он так и жил в Крыму, немецкая оккупация прошла у него на глазах – куда он мог эвакуироваться на инвалидной коляске? Скончался Ханжонков 26 сентября 1945 г. в Ялте.

Биография Ханжонкова не только крайне увлекательна, но и кинематографична. Она буквально ложится на кинопленку. Будем надеяться, что отечественные кинодеятели, в конце концов, уделят внимание человеку, основавшему в нашей стране важнейшее из искусств.

А монастырское подворье и братство закончили свое существование в 1922 г. Последним священником домовой церкви подворья был протоиерей Владимир Медведюк, расстрелянный в 1937 г. Он прославлен в лике святых Архиерейским собором Русской православной церкви в 2000 г.

Что касается дальнейшей истории подворья, то это был первый «сдвинутый» дом в целой серии переездов зданий, затронувших улицу Горького в 1930‑х гг. Здание состояло из нескольких строений, образовывающих внутренние дворы, соединенные арками. Поэтому в плане оно напоминало цифру восемь и весило более 23 тысяч тонн. Для переезда использовали две пятнадцатитонные лебедки. Фундамент здания превратили в огромную металлическую раму, стоявшую на специальных катках.

Ночью 4 марта 1939 г. начался переезд дома по заранее проложенным рельсам. Коммуникации не пришлось резать – для этого в трубопроводы и кабели вставили гибкие раструбы, чтобы жильцы не почувствовали никаких неудобств. Да их и не хотели беспокоить, многие безмятежно спали, так и не узнав, что перемещаются в московском пространстве вместе со своими кроватями и буфетами. А наиболее нервным гражданам сообщили иную, более позднюю дату переезда. Так что паники не было.

Здание двигалось со скоростью 50 метров в час. И за ночь переехало на новое место, освободив старое для вновь построенного сталинского дома на улице Горького (по проекту архитектора А. Мордвинова).

«Против гостиницы «Националь» тоже снимается дом, его также окружает маленький деловой заборчик. Ах, этот московский заборчик! Лишь только он появляется, как за ним творятся большие дела: либо снимается в несколько дней старый дом, либо очень скоро и буйно вырастает новый», – писал в те дни журнал «Огонек».

Человек, организовавший переезд бывшего Архиерейского дома, – это главный инженер Треста по передвижке и разборке зданий Эммануил Матвеевич Гендель, крупнейший специалист в этой области. Коллеги называли его капитальным инженером и архитектурным передвижником. Чего он только не передвигал в различных городах Советского Союза за свою долгую жизнь (а прожил он девяносто лет, скончавшись в 1994 г.). До сих пор с теплотой вспоминают о нем в Самарканде, говоря спасибо за выпрямленные минареты Улугбека и Биби‑Ханум. Сотни лет стояли эти памятники мировой архитектуры, постепенно теряя устойчивость и накреняясь. И никто не решался их выпрямить, лишь Генделю удалось невозможное. За это ему подарили квартиру в Самарканде.

Вот какой удивительный дом, сколько интереснейших историй и людских судеб с ним связано. Очень жаль, что сегодня он не виден с Тверской. Как бы он украсил ее нынешний фасад!

Тверская ул., дом 7 Благородный пансион: здесь Лермонтов учился

На этом месте сейчас Центральный телеграф, построенный в 1925–1927 гг. по проекту архитектора И.И. Рерберга, инженера С.З. Гинзбурга и при участии сына архитектора, художника Ф.И. Рерберга. Это типичный памятник эпохи конструктивизма, отличительной особенностью которого является вращающийся стеклянный глобус на фасаде. Но нас в данном случае интересует не этот дом с глобусом, а то, что стояло раньше, – Благородный пансион.

Здание Московского университетского благородного пансиона было широко известно в Первопрестольной. Возникновение пансиона неразрывно связано с историей Московского императорского университета. Его и создали в том же году – 1755‑м. Правда, сперва это была университетская гимназия, готовившая студентов к поступлению в первое в России высшее учебное заведение.