Твердыня тысячи копий - [28]
Пока он говорил, кобыла стояла смирно, а после легкого понукания перешла на бодрую рысцу. Проделав полный круг, молодой сотник перекинул ногу поверх гривы и ловко спрыгнул на землю. Дупликарий Силий неохотно кивнул, поджав губы в прохладной улыбке.
– Очень хорошо, центурион. Приятно видеть офицера, который понимает лошадей. Посадка у тебя и впрямь легкая, ничем не уже любого из нашей алы. Хотелось бы, конечно, поглядеть, как ты управляешься с пикой, однако на сегодня с тебя хватит. Ну а теперь попрошу кого-то из вьючных мулов показать свои способности…
Поверх презрительного ворчания старшего кавалериста хлестнул жесткий и властный голос, так что даже декурион Феликс вскинул бровь.
– На пару слов, дуплекарий!
Неохотно подволакивая ноги, Силий приблизился к Марку и настороженно прищурился.
– Центурион?..
– Смотри вот сюда. Не оглядывайся.
С этими словами Марк дернул Силия за руку, разворачивая к лошади, после чего показал пальцем на подпругу, словно хотел что-то уточнить.
– А теперь слушай внимательно. Вокруг нас, дуплекарий, стоят тунгры.
Кавалерист нахмурился, не вполне понимая, к чему клонит офицер, в чьем голосе уже прорезались явственно угрожающие ноты.
– И что с того?
Марк только вздохнул, качая головой.
– Я так и думал. Ему невдомек, с кем он имеет дело… Что ж, тогда позволь тебя просветить. Если ты и впрямь служил в Петриане, то, думаю, не забыл историю с утраченным орлом?
Дупликарий еще хорохорился, но сейчас в его голосе ощущалась неуверенность. Этот незнакомый офицер, к тому же вроде бы из всамделишных кавалеристов, намекал на нечто крайне неприятное.
– Ясно дело, такое не забудешь. Мы в тот день нарубили себе несколько сотен голов, когда синеносые уроды порскнули во все стороны. Эх, отличное было дельце! Я даже…
Он поперхнулся, когда Марк вновь бесцеремонно его прервал. Сейчас в глазах центуриона пылал еле сдерживаемый гнев.
– А помнишь ли ты, дуплекарий, как со своими конниками ты целый час чесал задницу, наблюдая со стороны, как вот эти «вьючные мулы» перемалывают варварскую дружину? Не забыл, что твоя бравая кавалерия вмешалась только под занавес, когда все было предрешено?
Силий поежился от внезапной враждебности Марка.
– Сотник, послушай, это несправед…
– Мои люди тоже так считают!
Кавалерист вздрогнул. Декурион Феликс, стоявший в дюжине шагов поодаль, услышал неприкрытую злость в голосе коллеги-офицера и, тихонько усмехнувшись, с неожиданным интересом принялся изучать рукоять своей спаты.
– В тот день мы выдержали десятикратный натиск против нашей численности, а твоя Петриана и копытом не шевельнула, чтобы помочь. Тунгры, что стоят за твоей спиной, дуплекарий, проливали кровь и теряли друзей, пока ты сидел и ждал, чтобы мы сломали синеносым хребет. А уж когда варвары кинулись врассыпную, вы тут как тут. Каждый из вас сунул в седельный мешок с полдюжины голов, а вот мои люди к тому времени слишком устали. Им вообще было на все наплевать, не говоря уж о том, чтобы рубить головы у трупов в обмен на звонкую монету. Все они пролили кровь, дуплекарий, все глядели в глаза тех, кто умирал под нашими мечами. За последние месяцы мои люди побывали в стольких сражениях, что я сам удивляюсь, как они еще не спятили. Так что смотри, не ровен час, твои слова окажутся для них последней соломинкой. Если ты вздумал над ними позубоскалить – вот-де увальни, в седло забраться не могут! – то позволь напомнить, что, когда оскорбляют человека, которому плевать на последствия, лишь бы отомстить, он много чего может сделать под покровом ночной тьмы.
Силий нервно сглотнул, даже не отдавая себе отчета, на кого стал похож.
– Я понял, понял, сотник. Может, мне надо бы как-то…
Марк кивнул, и не думая скрывать оскал под презрительно вздернутой верхней губой.
– Да уж надо бы, дуплекарий.
Кавалерист бросил умоляющий взгляд на своего декуриона, но в лице Корнелия Феликса не нашлось и тени сочувствия. Силий смущенно кашлянул и, не зная, чем заполнить мучительную паузу, забормотал с такой лихорадочной поспешностью, что никто бы не принял его слова за чистую монету:
– Да-да, центурион, ты совершенно прав, ремень и впрямь слишком поизносился. Я распоряжусь, чтобы его заменили, как только мы вернемся в расположение нашей алы.
Марк величественно кивнул.
– Благодарю, дуплекарий. А теперь к делу, пожалуй? Ты не против, если мои соратники-пехотинцы по очереди опробуют технику, которую я им показал?
Силий поспешно замотал головой.
– Ах нет, от них вряд ли можно ожидать успехов прямо сейчас. Думаю, для начала достаточно сделать по кружочку легкой трусцой.
Марк кивнул и, метнув на Корнелия Феликса взгляд, увидел, что декурион тоже одобряет это решение – опять-таки с насмешливой улыбочкой на губах. Центурион повернулся к добровольцам, мысленно взвешивая таланты каждого, что шагнул вперед из тунгрийских когорт, желая попытать удачу в роли кавалериста. В глаза бросилась до боли знакомая физиономия, и пока Силий возился с кем-то из новичков, Марк приблизился к пехотинцам и легким хлопком по плечу вызвал человека из строя.
– Шрамолицый? Я и не знал, что ты умеешь сидеть в седле. Если на то пошло, я вообще подозреваю, что ты поклялся кому-то глаз с меня не спускать, а там будь что будет. Ну да ладно. Ты лучше скажи, ты и впрямь способен держаться верхом? Или мне в любую минуту надо ждать, что ты вот-вот сломаешь себе шею?
Сын опального римского сенатора, скрывавшийся от имперского тайного сыска в Британии, возвращается на континент. Он и его сослуживцы направлены в Нижнюю Германию, только что опустошенную страшной эпидемией. Пользуясь сократившейся численностью вооруженных сил, провинцию терроризируют разбойники, среди которых множество бывших легионеров. Вновь прибывшие воины должны защитить город Тунгрорум от спаянной мощной шайки, во главе которой стоит невероятно жестокий и одержимый человек, тщательно скрывающий свое лицо…
Римский сенатор Валерий Аквила отправляет своего сына Марка с письмом от императора к командиру Шестого легиона, дислоцирующегося в Британии. Но когда юноша прибывает на место, его тут же… арестовывают. Оказывается, пока Аквила-младший добирался из столицы до далекой западной колонии, его отец уже был казнен по обвинению в государственной измене. Теперь та же участь ожидает и Марка. Однако с помощью старых друзей отца, который некогда служил в этом же легионе, ему удается бежать и скрыться от преследователей.
Сын опального римского сенатора скрывается от императорского тайного сыска в рядах победоносного Шестого легиона, которому выпал нелегкий труд поддерживать порядок в оккупированной Британии. Бывший юноша-беглец заматерел, превратившись в закаленного воина и дослужившись до центуриона. Но кроме боевых товарищей, вокруг полно врагов, только и ждущих случая раскрыть его тайну. Римские офицеры заняты политическими интригами, не подозревая, что над ними нависли мечи варваров. Объединившись в союз под руководством нового вождя, бритты уже спланировали, как навсегда изгнать надменных пришельцев с родной земли…
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.