Твердыня тысячи копий - [27]
Феликс искренне улыбнулся, за гриву притянул голову вороного поближе и ласково потрепал его по морде.
– Моего Гадеса, бедняжку, никто не понимает. У него просто… как бы это выразиться… игривый характер. Когда я его в первый раз увидел, он жизнерадостно лягал соседского жеребца через пробоину в ограде, и я сразу понял, что мы созданы друг для друга. Вот только с хвоста к нему приближаться не советую: он, как и всякий бывалый солдат, крайне не любит, когда кто-то заходит с тыла. Приложит в лоб копытом не хуже катапульты.
– Трибун также объяснил, отчего среди ваших турм так много пустых седел. Посоветовал подобрать тридцать конников из числа моих собственных людей и сформировать из них шестой эскадрон. Пожалуй, у меня даже сыщется подходящий офицер, но ведь он потребует двойного жалования, чтобы заниматься несвойственной ему работой… А у тебя нет ли кого на примете?
Слегка кивнув, Феликс весело улыбнулся.
– Нужен человек, обладающий талантом дипломата, чтобы из пехотинца сделать кавалериста? О да, трибун, как раз такой у меня найдется.
– Это ж надо, чего удумали! Да они что, издеваются?!
Дупликарий, назначенный декурионом Феликсом, с мучительно перекошенным лицом обходил строй добровольцев, горестно покачивая головой. На объявленный Скавром призыв пополнить нехватку конников откликнулись по два десятка людей из каждой тунгрийской когорты, да еще с пару дюжин легионеров вышли из Первой когорты Лената. Все они обладали кое-какими навыками держаться в седле, – что не мешало оставшимся пехотинцам осыпать их издевками и насмешками. Марк упорно держался своей центурии, пока, наконец, трибун Скавр не отвел его в сторонку и без обиняков приказал вызваться добровольцем:
– Во-первых, им все равно надобен командир, а ты, пожалуй, единственный на этом поле пехотный офицер, если не считать меня, у кого за спиной более-менее приличный курс обучения кавалерийским премудростям. А во-вторых – уж извини, что напоминаю, – твои вчерашние подвиги до такой степени раздули интерес к твоей персоне, что вот-вот пожалуют люди с неудобными вопросами. Горячо советую на время убраться с глаз подальше, и конный разъезд для этого отлично подходит. Можешь взять с собой моего Арминия: забавно было бы вновь увидеть его верхом, да и пользу он может принести немалую.
Безразлично кивнув, дескать, приказ ясен, Марк отсалютовал и направился к группе, встревоженно поджидавшей, чем именно обернется для них превращение в конников. Дупликарий Силий встретил центуриона ошалелым взглядом, после чего обернулся к добровольцам и вновь нацепил маску крайнего отвращения, которая свалилась с его физиономии при неожиданном появлении тунгрийского сотника.
– Кавалеристы? Да никому из вас не доверили бы и конюшни вычищать – кроме уважаемого центуриона, естественно, – когда я уже сидел в седле! Какие вы конники?! Вы – стадо вьючных мулов, пехтура по колено в навозной жиже! У кого есть мозги, пусть прямо сейчас возвращается в свою часть, чтобы я не тратил зря время и силы… Что, нет таких? – Он тяжко вздохнул и покачал головой. – Декурион, ты уверен, что так и надо?
Феликс сухо кивнул.
– Да, дупликарий. И хватит тянуть, не то все три когорты, которые на нас смотрят, перемрут со скуки.
Силий раздраженно приказал одному из людей выйти из строя, перекинулся с ним парой слов, а когда кавалерист со своей лошадью отошел в сторону и выжидающе там замер, вновь обратился к добровольцам:
– Итак, у нас набралось сорок семь увальней, которым вдруг захотелось пересесть на лошадиный круп. Свободных седел у меня только тридцать одно, да и то благодаря вчерашней переделке. Так что устроим простенькое испытание. Каждый из вас сядет вон на ту лошадку, – и он ткнул пальцем в сторону могучей кобылы, которую придерживал под уздцы одинокий кавалерист. Лошадь несла на себе полное боевое снаряжение, в том числе четырехрогое седло и кожаный шамфрон с бронзовыми наглазниками для защиты морды. – Тварь вполне смирная и вряд ли многих покалечит, если, конечно, вы не ринетесь на нее, будто собрались зарезать, как свинью… Центурион? Как насчет первым наглядно показать, чего мы от них добиваемся?
Марк подарил Силию цепкий взгляд. Дупликарий не выдержал и опустил голову, а сотник направился к лошади, на ходу оценивая ее силу и стараясь разгадать характер. Принял из рук кавалериста удила, поближе притянул голову животного, что-то негромко произнес на ухо и ласково потрепал по морде. Когда кобыла вроде бы перестала нервничать из-за появления незнакомца, Марк медленно шагнул к седлу, не переставая гладить холку и что-то говорить ровным, мягким тоном. Ухватившись за передний защитный рог, он одним махом – будто и не было на нем боевых доспехов – вскочил в седло, после чего обратился к добровольцам, которые не спускали с него глаз:
– Солдаты! Следите внимательно! Вы видите, что я сижу уверенно, но без натяжки, позволяю седлу свободно прогибаться под моим весом. Тогда защитные наседельные дуги постоянно прикрывают мои бедра, какие бы кульбиты ни выделывала лошадь. Есть и другая причина никогда не напрягать поясницу и ноги. Мало того, что это позволит надежно сидеть верхом и не сваливаться, так еще и делать это в течение длительного времени, потому что при любой иной посадке вас скоро скрючит от боли! Что же касается лихой скачки стоя, то подобные трюки советую приберечь для настоящей битвы.
Сын опального римского сенатора, скрывавшийся от имперского тайного сыска в Британии, возвращается на континент. Он и его сослуживцы направлены в Нижнюю Германию, только что опустошенную страшной эпидемией. Пользуясь сократившейся численностью вооруженных сил, провинцию терроризируют разбойники, среди которых множество бывших легионеров. Вновь прибывшие воины должны защитить город Тунгрорум от спаянной мощной шайки, во главе которой стоит невероятно жестокий и одержимый человек, тщательно скрывающий свое лицо…
Римский сенатор Валерий Аквила отправляет своего сына Марка с письмом от императора к командиру Шестого легиона, дислоцирующегося в Британии. Но когда юноша прибывает на место, его тут же… арестовывают. Оказывается, пока Аквила-младший добирался из столицы до далекой западной колонии, его отец уже был казнен по обвинению в государственной измене. Теперь та же участь ожидает и Марка. Однако с помощью старых друзей отца, который некогда служил в этом же легионе, ему удается бежать и скрыться от преследователей.
Сын опального римского сенатора скрывается от императорского тайного сыска в рядах победоносного Шестого легиона, которому выпал нелегкий труд поддерживать порядок в оккупированной Британии. Бывший юноша-беглец заматерел, превратившись в закаленного воина и дослужившись до центуриона. Но кроме боевых товарищей, вокруг полно врагов, только и ждущих случая раскрыть его тайну. Римские офицеры заняты политическими интригами, не подозревая, что над ними нависли мечи варваров. Объединившись в союз под руководством нового вождя, бритты уже спланировали, как навсегда изгнать надменных пришельцев с родной земли…
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.