Твердыня тысячи копий - [117]
– Возвращайся к ним, Марк. Я что-то устала сегодня, прямо с ног валюсь, а ты иди, повеселись еще с друзьями. Они приняли тебя в свою семью, так что надо быть рядом при всякой возможности.
Молодой центурион вернулся в трапезную, где его встретил хор скабрезных шуточек, крутившихся вокруг очевидного факта, что он не смог удовлетворить женщину. Удрученно усмехаясь, Марк принял чашу из рук Юлия.
– Раз уж ты решил вернуться, Два Клинка, спой нам!
Под настойчивые подталкивания в спину Марк вышел вперед, отхлебнул вина и во весь голос выдал одну из строчек, которую часто слышал от своей центурии на марше:
До Фелиции, стоявшей возле окна казармы, донесся звонкий голос мужа. Тихонько улыбнувшись, она положила ладонь на округлившийся живот и медленно пошла в семейную комнату.
– Все равно, жизнь или год, любовь моя, пусть каждая секунда будет для нас драгоценна…
Ветер с моря уже кусал лицо холодом, когда Клодия закончила прибираться в гостевом домике Берегового форта. Как всегда, нещадно ныли ноги после целого дня возни в поварской и беготни по всяческим поручениям. Она ступила на улицу, тускло освещенную факелами, и замерла при виде парочки недвусмысленно ухмыляющихся кавалеристов, которые только что вывалились из лавки, где торговали знаменитым во всем викусе элем. Испуг девушки лишь раззадорил пьяную солдатню. Один из них остался стоять, почти ничего не соображая, а вот второй, плотно сбитый начальник караула, чей похотливый взгляд Клодия уже давно ловила на себе, направился к ней развинченной походкой. Перегородив девушке путь, он выставил на нее палец и нагло оскалился.
– Что ты все корчишь из себя недотрогу? Он давно уже труп, нет его, поняла? Давай, допусти до себя, и вспомнишь давно позабытое. К тому же у меня все равно больше…
Вдруг, без малейшего предупреждения, из соседней тени появился какой-то пехотный центурион. Встав между девушкой и приставалой, он положил тяжелую ладонь тому на грудь. Вторая, спрятанная за спиной рука уже была сжата в кулак, о чем кавалерист и не догадывался.
– Ей твои пьяные знаки внимания неинтересны. Иди проспись сначала, может, потом чего выйдет.
Пьяница пошатнулся, но затем выпрямил спину и взялся напирать, тыча пальцем в незнакомого сотника.
– Да пошел ты! Всякая пешая тварь мне указывать будет! Да я вас всех сейчас…
Клодия недоуменно заозиралась и обнаружила, что невесть откуда взялись еще полдюжины суровых легионеров, явно настроенных поддержать своего центуриона. А тот вдруг поклонился ей уважительно и заговорил, не обращая внимания на шатающегося конника:
– Прости, сейчас отправим его баиньки и можно будет заниматься своими делами.
Из лавки вышли еще два петрианских кавалериста, желая разузнать, отчего возник скандал. Увидев, что улица полна легионеров, они нерешительно замерли в дверях.
– Всем покажу, овцелюбы драные…
Пьяница махнул кулаком. Пехотный офицер увернулся наклоном корпуса назад, ступил ближе и впечатал ладонь в грудь кавалеристу, отчего тот отлетел на полдюжины шагов.
– Еще раз на меня полезешь, уложу надолго.
Расставив руки, конник ринулся вперед, чтобы сбить противника с ног, сграбастав в охапку, однако центурион даже уклоняться не стал, а, напротив, резко сократил дистанцию. Его первый удар – прямым в голову – пришелся в нос, и под мягкий хруст размозженных хрящей петрианец замер, словно истукан. Вторым и последним движением был неспешный, но тяжелый хук правой, уложивший пьянчужку в уличную грязь. Оглянувшись на скромную аудиторию, сотник выразительно развел руки, но на приглашение никто не откликнулся: собутыльник кавалериста просто таращился на всю эту сцену, а еще двое петрианцев гневно хмурились с безопасного расстояния.
– Я тебя предупреждал. Ладно, еще желающие есть? А то давненько я не разминался… Что, никого? Эй вы, двое! Как насчет помахаться? – Зеваки побелели и тут же ретировались, вызвав смешки за спиной центуриона, который только головой покачал и крикнул им вслед: – Я вижу, соображалка еще работает! Впредь тоже не суйтесь!
Он повернулся к девушке и выставил ладонь для рукопожатия.
– Мои извинения за безобразную сцену.
Здесь он отчего-то помялся, а потом сделал глубокий вдох, словно собрался прыгнуть в омут. У Клодии екнуло сердце.
– Боюсь, ты и сама знаешь, что плохих новостей не избежать. Я вот принес кое-что, может, хоть как-то смягчит удар… Звать меня Дубн, и твой муж умер у меня на руках.
Пока остальные легионеры ждали на улице, центурион в тиши убогой клетушки, где жила Клодия, рассказал о том, что последней мыслью умирающего была забота о своей жене.
– Он получил смертельное ранение, сражаясь как настоящий воин, хотя только мы, по сути дела, были тому свидетелями. Ему поручили доставить важное сообщение для командиров Петрианы, и он погиб при выполнении долга. Твой муж был в сто раз лучшим солдатом, чем эти пьяные уроды, к тому же в последнюю минуту он думал лишь о тебе. Вот, просил передать…
Смаргивая слезы, Клодия блеклым взглядом проводила его руку, когда Дубн принялся доставать кошель, чье содержимое изрядно отяжелело за последние дни: давали о себе знать плоды энергичных усилий Третьей центурии, когда те взялись собирать пожертвования по всей своей когорте. При этом отнюдь не лишней оказалась репутация, заработанная в ходе отчаянного броска на север, чтобы вызволить докторшу. А когда разлетелись еще и слухи про тронутого умом сотника из ауксилиев, число злопыхателей резко пошло на убыль. Те же, кто упрямо пытался колоть хабитянам глаза былым позором, вскорости очутились перед стеной из жестоколицых легионеров, готовых любой ценой постоять за свое доброе имя.
Сын опального римского сенатора, скрывавшийся от имперского тайного сыска в Британии, возвращается на континент. Он и его сослуживцы направлены в Нижнюю Германию, только что опустошенную страшной эпидемией. Пользуясь сократившейся численностью вооруженных сил, провинцию терроризируют разбойники, среди которых множество бывших легионеров. Вновь прибывшие воины должны защитить город Тунгрорум от спаянной мощной шайки, во главе которой стоит невероятно жестокий и одержимый человек, тщательно скрывающий свое лицо…
Римский сенатор Валерий Аквила отправляет своего сына Марка с письмом от императора к командиру Шестого легиона, дислоцирующегося в Британии. Но когда юноша прибывает на место, его тут же… арестовывают. Оказывается, пока Аквила-младший добирался из столицы до далекой западной колонии, его отец уже был казнен по обвинению в государственной измене. Теперь та же участь ожидает и Марка. Однако с помощью старых друзей отца, который некогда служил в этом же легионе, ему удается бежать и скрыться от преследователей.
Сын опального римского сенатора скрывается от императорского тайного сыска в рядах победоносного Шестого легиона, которому выпал нелегкий труд поддерживать порядок в оккупированной Британии. Бывший юноша-беглец заматерел, превратившись в закаленного воина и дослужившись до центуриона. Но кроме боевых товарищей, вокруг полно врагов, только и ждущих случая раскрыть его тайну. Римские офицеры заняты политическими интригами, не подозревая, что над ними нависли мечи варваров. Объединившись в союз под руководством нового вождя, бритты уже спланировали, как навсегда изгнать надменных пришельцев с родной земли…
Это захватывающее и всеобъемлющее повествование о бурных отношениях между лидерами держав, решавших судьбу мира во время Второй мировой войны: Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным. Перед лицом войны они боролись против общего врага – и против друг друга. Цель была достигнута: они привели союз к победе, но какие секреты остались за закрытыми дверями? Захватывающий авторский стиль повествования, неожиданно живые характеры за монументальными личностями, малоизвестные исторические детали – Келли предлагает свежий взгляд на цепочку принятия решений, которые изменили исход войны.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
События 1922 года отразились на всем ХХ веке, и продолжают влиять на нас сто лет спустя. Империи пали. Официально был создан Советский Союз, а Италия Муссолини стала первым фашистским государством. Впервые полностью опубликованы «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Улисс» Джеймса Джойса. В США сухой закон был на пике, а потрясенная чередой скандалов голливудская киноиндустрия продолжала расти. Появилось новое средство массовой информации – радио, а в Британии основали Би-би-си. В послевоенном обществе, уже измененном кровопролитной травмой и пандемией, нравы прошлого казались еще более устаревшими; «ревущие двадцатые» начали грохотать, возвестив начало «века джаза». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Роман писателя и композитора «восточной ветви» эмиграции Н. Иваницкого «Земля Тиан» (1936) повествует о приключениях двух русских шанхайцев-авантюристов, отправившихся на поиски драгоценных залежей платины в далекую и труднодоступную провинцию Китая. Туда же, в «землю Тиан», направляется труппа русских кабаретных танцовщиц во главе со странным китайцем-импресарио и проходимцем-переводчиком… Обложка на этот раз предложена издательством.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.