Твёрдость по Бринеллю - [7]
И вот случай представился: когда ждешь и ищешь, то он всегда представляется.
Лето уже вступало в силу, пошли не обманно-скоротечные, а настоящие летние теплые дни, и однажды случайно Анна услышала телефонный разговор матери с теткой Ольгой, старшей ее сестрой, которая звала мать поехать с ней и двумя младшими сестрами в деревню — навестить могилу бабушки, покрасить оградку и вообще привести все в порядок. Мать отнекивалась: ей на выходные дни дочери опять «подкинули внуков», а внуки для нее всегда были на первом месте. «Мы в другой раз с Анной туда съездим», — улещала она сестру. Та в ответ, как видно, съехидничала. «Да она сама просится, да…» — защищала Анну мать.
Анна тут же ярко представила, как тетка в ответ разражается бранью, могла даже дословно привести то, что та кричала в ухо матери: «Поедет твоя Анна, жди, она уж и дорогу туда забыла, и ты с ними совесть потеряла, только о их выкормышах и печешься, больше тебя ничто не интересует! Конечно, сестры все сделают, они ведь — для всех, а ты только для своих доченек время находишь!» Тетка Ольга не любила племянниц, особенно Анну, считала их слишком избалованными, да Анна и не знала, любила ли та кого-нибудь вообще: всех тетка ругала — и за глаза, и в глаза, и чужих, и своих; все порядки наводила, без этого и жить не могла. Вроде бы и справедливо ругала, но уж как-то очень беспардонно…
Странные были сестры у матери, странной была мать: руками все сделают, кто бы ни попросил, а чаще и без всяких просьб, зато языками — семь шкур спустят, высекут, оскорбят, особенно родню не щадят; языки у всех сестер ядовитые. В иной семье, хоть сын иль муж пьяница да бездельник, а все — хороший да пригожий, а чужие — и хорошие, да все равно будут смешней смешного. В родне Анны все наоборот: свои у них и хорошие, да все равно плохие, кто похуже — те и вовсе оторви да брось, а вот чужие-то все — любо посмотреть! И чем старее тетки становились, тем сварливее. Анна и за собой замечала ту же черту (от собаки бобер не родится) и со страхом думала, что и она когда-нибудь состарится и будет так же своих близких поедом заедать.
Теткам тогда в деревню втроем пришлось уехать, да, может быть, оно и к лучшему, а то за работой-то дело и до скандала могло дойти — всяк ведь из них сам себе мастер, указчиков не терпит ни одна, а указывать каждая любит.
Через неделю и Анна с матерью собрались — как раз на родительскую субботу попали. Погодка как по заказу стояла, правда, неприятности ждали их на месте, в деревне: враг «номер один» — комары, и враг «номер два» — крапива. Ну, Анна-то знала, куда отправлялась: предусмотрительно брюки и рубашку с длинным рукавом наладила. И вообще — приготовилась все стойко перенести и стерпеть: слишком велико было желание в деревне побывать и вновь самой всего заветного коснуться. А комары и крапива — это, конечно, обязательно будет… Ведь там, куда они собрались с мамой и маленькой Юлькой, деревни уже никакой не было. Название в памяти людской еще осталось: Ластокурья, а деревни — не было. И дом бабушки Анниной, пустовавший без хозяев, давно сгорел — сожгли его по пьянке или из хулиганских побуждений то ли горе-охотники, то ли подгулявшая молодежь…
Анна помнила, как однажды она своим новеньким фотоаппаратом во всех ракурсах снимала этот большой, красивый дом, построенный по старинному городскому — Архангельск близко! — образцу. Дом в то лето как раз покрывали черепицей дядья. И их — молодых и веселых, дружно обнявшихся Николая и Виктора — она тогда сфотографировала… На память. А осенью, в тот же год, дом спалили. Так уж не сглазила ли Анна его своим фотоглазом?
На другой год она с двоюродниками — сестрами и братьями — приезжала еще раз туда, посмотреть на пепелище и ужаснуться: увидела груды кирпичей на месте трех печей, несколько железных остовов кроватей да разноцветные слитки расплавленного стекла… Все остальное: старинная мебель, посуда, иконы, прялки, утварь, рыболовные снасти, множество фотографий нескольких колен многочисленной родни — бравых солдат с шашками наголо, барышень в высоких сапожках, бесценные фотопортреты всех членов семьи — все испарилось. И крапива, жгучая крапива в человеческий рост уже поглощала остатки пепелища. Уцелела от огня только баня — почти новая, недавно срубленная, до нее огонь как-то не дотянулся. Ну, банька — она и есть банька. Да к тому же черная…
Ночевали они тогда в чужом — тоже пустом — доме, одном из четырех, оставшихся еще в деревне, точнее, ночь провоевали с комарами, которые нахально лезли в разбитые окна: меж густой и высокой травы, заполонившей деревенские улицы, их развелось великое множество; а наутро ушли из пустой деревни назад, и — Анна посчитала — десять лет, десять долгих лет она в том краю не была.
Дом ей очень часто снился. И дом, и его окрестности. Только всегда это был не тот светлый дом, каким она его знала, а — таинственный, с множеством незнакомых темных уголков. И в этих уголках Анна находила во сне очень много диковинного: то старинные книги, то иконы, а то и невиданные сокровища, но перенести эти находки из сна в явь она никак не могла; это бессилие ее мучило, а сны повторялись и повторялись.
Эти истории случились в г. Северодвинске: две — в 1995, остальные — в 1998 годах. В них использованы достоверные факты и документы. Автор, исполняя журналистское задание, сама присутствовала на судах, рылась в судебных документах, скрупулезно собирая материал. То, что было покрыто мраком умолчания, пыталась домыслить, ставя себя то на место преступника, то на место жертвы, пытаясь в деталях постичь людскую психологию… В меру своей компетентности, конечно.Похоже, Северодвинск очень богат на жуткие человеческие драмы, если учесть, что предлагаемые истории освещают лишь малую толику судебных разбирательств, прослушанных подряд.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Бывший рязанский обер-полицмейстер поморщился и вытащил из внутреннего кармана сюртука небольшую коробочку с лекарствами. Раскрыл ее, вытащил кроваво-красную пилюлю и, положив на язык, проглотил. Наркотики, конечно, не самое лучшее, что может позволить себе человек, но по крайней мере они притупляют боль.Нужно было вернуться в купе. Не стоило без нужды утомлять поврежденную ногу.Орест неловко повернулся и переложил трость в другую руку, чтобы открыть дверь. Но в этот момент произошло то, что заставило его позабыть обо всем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Компания наша, летевшая во Францию, на Каннский кинофестиваль, была разношерстной: четыре киношника, помощник моего друга, композитор, продюсер и я со своей немой переводчицей. Зачем я тащил с собой немую переводчицу, объяснить трудно. А попала она ко мне благодаря моему таланту постоянно усложнять себе жизнь…».
«Шестнадцать обшарпанных машин шуршали по шоссе на юг. Машины были зеленые, а дорога – серая и бетонная…».
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».