Твердая земля - [55]

Когда Родриго снова бросил на меня взгляд, я улыбнулась.

После его показаний весь город притих в ожидании вердикта дона Альфонсо де Мендосы, который, без сомнений, провел худшие мгновения своей жизни и все последние часы совещался как с губернатором, так и с руководителями Святой эрмандады [37], судьями и королевскими чиновниками, двенадцатью членами городского совета и даже с епископом.

Наконец, в полдень субботы, четвертого декабря, до «Чаконы» из порта донеслись громкие крики. Мы через оба люка высыпали друг за другом на палубу и высунулись за борт, чтобы рассмотреть, что происходит и кто кричит, увидев на пристани огромную толпу, люди махали руками и бросали в воздух шляпы. Несколько наполненных людьми шлюпок направлялись к нашему кораблю, и к нашему величайшему удивлению, мы услышали пушечный салют с близлежащих бастионов Санта-Каталина и Сан-Лукас.

Сердце в моей груди гулко забилось и наполнилось радостью, потому что это могло означать только хорошие новости. Наша команда собралась у борта, наполовину высунувшись через борт, и выкрикивала вопросы гребцам в шлюпках, но те их не слышали на фоне всеобщего гама. Хуанито и Николасито, проворные, как неуловимые ящерицы, бегали с кормы до носа, спуская веревочные трапы и открывая шпигаты, чтобы прибывшие гости не намокли. Наконец, когда первую шлюпку от нашего корабля отделяло меньше двадцати вар, Хаюэйбо радостно вскрикнул:

— Капитан!

— Что? — спросила я.

Отец! В шлюпке плыл отец! Он поднял руку и поприветствовал нас. Он выглядел усталым, но счастливым, а на его лице сияла удовлетворенная улыбка. Отец, живой и невредимый, и к тому же довольный! Юнги визжали и подпрыгивали, а мои товарищи кричали, выстрелы же артиллерии звучали так, будто Картахену посетил сам король. Я тоже не могла удержаться и завопила:

— Отец! Отец! Сюда, отец!

— Мартин! — крикнул он, пройдя на нос шлюпки, чтобы забраться на корабль. — Мартин!

Когда корпуса шлюпки и корабля столкнулись, отец схватился за трап и без какой-либо помощи начал быстро подниматься на «Чакону». Выглядело это так, словно у него выросли крылья на сапогах, хотя они были порваны, так что торчали пальцы. Ни чулок, ни подвязок на нем не было, а плундры порвались и были заляпаны грязью. Рубашка же почернела и превратилась в лохмотья, обнажив кожу.

Вся остальная его одежда и шляпа пропали, и если бы на его лице, руках и ногах было хоть чуть-чуть больше грязи, его можно было бы принять за глиняную статую. Он весь был изранен, но так крепко меня обнял, что я тут же поняла — с его здоровьем всё в порядке, более того, он никогда так хорошо себя не чувствовал, хотя воняло от него, как от стада свиней или от кожевенной мастерской. Он точно нуждался в хорошей ванне.

— Отец! — радостно воскликнула я, обняв его в ответ.

— Какая радость! — повторял он, счастливый оттого, что вернулся на свой корабль.

Когда он отошел от меня, чтобы обнять моих товарищей, я помогла взобраться на борт Хуану де Кубе и остальным торговцам и всем мужчинам из шлюпки. Все были счастливы, и пока меня сжимали в объятьях и поздравляли с чудесным возвращением отца, слезы навернулись мне на глаза.

В последней шлюпке прибыл официальный представитель городского совета, одетый в черные плундры, короткий коричневый плащ и сорочку с большим воротником. При первой же возможности он пожал мне руку и отвел в сторонку.

— Вашего отца, — сказал он серьезным тоном, — захватил опасный беглый раб по имени Доминго Бьохо. Он находился в его власти всё это время.

Увидев написанное на моем лице изумление и испуг, он кивнул.

— Он едва избежал смерти, с ним обращались грубо и жестоко. Нам следует возблагодарить небеса, за то что он остался живым и невредимым.

— Это уж точно, сеньор, — отозвалась я, нахмурившись.

— По всей Твердой Земле не сыщешь такого мерзавца, как этот Доминго Бьохо. Шесть лет он насмехается над законом, и если не убил вашего отца, то только лишь потому, что с его помощью передал сообщение дону Херонимо де Суасо, губернатору Картахены.

— Сообщение? — удивилась я.

— Уверен, что вы всё узнаете, — ответил тот любезно, с вежливой улыбкой на серьезном лице, — после празднования этой счастливой встречи, а я лишь могу сказать, что вашего отца нашли нынче утром на заре, брошенного на старой туземной тропе. Группа индейцев из деревни Тубара шла в Картахену на рынок и услышала из-за скал стоны и стенания. Они тут же решили посмотреть, в чем дело, и обнаружили вашего отца лежащим на земле с кровоточащими ранами. С величайшей осторожностью они подняли его на мула и отвезли в больницу Святого Духа, где вашего отца узнали братья ордена Святого Хуана и назвали его по имени, а потом сообщили городским властям. Напившись и наевшись, ваш отец начал приходить в себя, отказался от дальнейшего лечения и попросил немедленно отвести его к губернатору, потому что у него имеется важное сообщение. Меньше чем через час он оказался у дона Херонимо и алькальда, дона Альфонсо, после чего получил разрешение покинуть дворец и отправиться в порт. К тому времени слухи о его чудесном появлении уже разошлись по всей Картахене, и на главной площади собралась толпа, которая теперь переместилась в порт.