Твердая Рука - [9]
Мужская красота дона Руиса была столь же привлекательна, как женская красота доньи Марианны. Это был рослый и статный молодой человек двадцати одного года. Сквозь изящество форм его крепко сколоченной фигуры проглядывала большая физическая сила; правильные, быть может, слишком правильные для мужчины, черты его лица говорили о врожденном благородстве юноши, а в черных глазах его светился ясный и смелый взгляд; крупный рот, украшенный великолепными зубами, увенчивался тонкими, кокетливо закрученными черными усиками, под которыми играла веселая улыбка совсем еще беззаботной юности, и все лицо его дышало искренностью, великодушием и отвагой. При большом внешнем сходстве брат и сестра имели также много общего и в характере. Оба они не знали еще жизни. Это были невинные и чистые сердца; они любили друг друга самой святой братской любовью, жили душа в душу и не могли надышаться друг на друга.
Теперь читателю понятно, почему дон Руис в ожидании Твердой Руки проклинал себя за то, что пустился в путь без надежного конвоя. Он считал себя единственным виновником чудовищных злоключений сестры, от которых ей удалось пока спастись каким-то чудом. Он с ужасом представлял себе еще более страшные испытания, ожидавшие их на протяжении более чем стомильного пути, который им предстояло пройти, прежде чем они достигнут дель Торо, асиенды их отца, дона Фернандо де Могюера.
Время между тем совершало свой безжалостный бег. Час проходил за часом; взошло солнце, рассеялся мрак, и согрелась земля, охлажденная обильной ледяной росой. Открыла глаза и донья Марианна, пробужденная пением тысяч пернатых обитателей леса. Крепкий сон восстановил ее силы и вернул веселье и душевную бодрость. Увидев брата, с тревогой и нетерпением ожидавшего ее пробуждения, молодая девушка улыбнулась, протянула ему руку и подставила лоб для поцелуя.
– Если бы ты знал, Руис, – произнесла она своим певучим голосом, – как крепко и хорошо я спала!
– Правда, сестренка? – отозвался он, целуя ее.
– Ты не представляешь себе! В монастыре я ни разу не спала так сладко и не видела таких чудных снов. А все потому, что вы вдвоем сидели на страже моего сна; два добрых преданных сердца, на которые я могла вполне положиться… Да, но я не вижу нашего спасителя. Где он?
– Не знаю, сестренка. Два часа назад он вскочил на коня и, покидая меня, рекомендовал нам не двигаться с места до его возвращения.
– Ну, в таком случае я спокойна. Его отсутствие сначала обеспокоило меня, но теперь, когда я знаю, что он вернется…
– Ты думаешь? – прервал ее дон Руис.
– Не сомневаюсь. Он обещал вернуться? Да? Значит, вернется: такой кабальеро, как он, никогда не изменит своему слову.
– Дай Бог! – прошептал дон Руис, уныло покачав головой и глубоко вздохнув.
Его тревога невольно передалась донье Марианне.
– Что тут произошло между вами, Руис? – спросила она, побледнев.
– Ровно ничего, сестра. А все же я волнуюсь, несмотря на его обещанье вернуться… Какой-то он странный и непонятный человек, с ежеминутно меняющимся настроением и даже лицом; способный в одно и то же время любить и ненавидеть, становиться то добрым, то злым, печальным или веселым, спокойным или вспыльчивым. Он одновременно отталкивает меня от себя и привлекает, интересует и пугает меня. Я леденею от страха при мысли, что он может покинуть нас здесь, и в то же время боюсь, что он вернется к нам.
– Не понимаю тебя, Руис. Ты что-то запутался и растерялся. В чем дело? И как можешь ты так странно и так строго судить о человеке, от которого видел одно только добро?! Не успел дон Руис ответить, как издалека донесся конский топот.
– Он! – воскликнула донья Марианна, не в силах подавить свое волнение.
– Почему ты думаешь, что это именно он? – удивился дон Руис.
– Так… узнала, – краснея, пролепетала она. – Да вот видишь… смотри!
Кусты, действительно, раздвинулись, и на полянке между скалами появился Твердая Рука. Почтительно поклонившись донье Марианне, он, не слезая с мустанга, бросил короткую команду:
– На коней! Быстро! Не теряя ни минуты!
Дон Руис кинулся седлать лошадей, и через несколько минут брат и сестра были уже на конях.
– Вперед! – скомандовал Твердая Рука. – Я говорил вам, что вы поступаете неосторожно, возвращая свободу этому негодяю. Знайте же, что, если мы не уберемся отсюда вовремя, не позже чем через час его банда будет преследовать нас по пятам.
Этих слов было достаточно, чтобы трое людей словно на крыльях ринулись вперед. Прошло уже больше часа, а беглецы, припав к шеям своих коней, все еще пожирали пространство, не обмениваясь ни одним словом, лишь беспокойно оглядываясь по сторонам и мысленно спрашивая самих себя, удастся ли им уйти от грозящей беды. Около восьми часов утра Твердая Рука натянул наконец поводья своего коня и знаком предложил своим спутникам последовать его примеру.
– Теперь, – сказал он, – мы вне опасности. Как только мы выедем из того леса, что расстилает перед нами свою зеленую завесу, покажутся стены форта Сан-Мигель, за которыми мы найдем надежную защиту от разбойников, будь их хоть десять тысяч!
– Но ночью, в разговоре со мной, вы упомянули какой-то более отдаленный форт, – заметил дон Руис.
С дальними странами, морской стихией, индейцами, золотыми приисками и прочими атрибутами приключенческой литературы французский писатель Гюстав Эмар (1818–1883) познакомился вовсе не в библиотеке. Еще мальчишкой он сбежал из дому и устроился юнгой на корабль, стремясь во что бы то ни стало добраться до «страны чудес» – Америки. Двадцать лет странствий позволили будущему писателю впрок запастись захватывающими сюжетами. В романе «Короли океана», завершающем одноименный цикл, с удивительной яркостью воплотился сам дух приключений: атмосфера свободы, битвы на земле и на море, захватывающие любовные истории, гордые и благородные герои – пираты, авантюристы, безжалостные к врагам, но честные и справедливые.
XVII век. Панама. Отвергнутый сын короля Испании жаждет мести. Отплыв в Новый Свет, он присоединяется к грозному обществу флибустьеров и объявляет беспощадную войну своей родине на суше и на море.Гюстав Эмар (1818—1883) – писатель и путешественник, которого современники прозвали «французским Купером», прославился не только романами об индейцах, но и многотомным циклом о карибских пиратах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.