Туз в рукаве - [42]

— Его смущение было просто трогательным. Я спросил, где ты, и он ответил, что ты на весь день поехала в Лугано. На что я заметил, что ему должно быть скучно без тебя, и так далее и тому подобное… Все это оказалось детской игрой. Я рассказал Ларри о тебе — о том, как ты вышла замуж за богатого калеку, которого ты постоянно обманываешь. Может быть, в этом рассказе я немного пересолил, но ты должна меня понять: я хотел перетянуть Ларри на свою сторону, это был мой единственный шанс на спасение. Он очень кстати вспомнил о том, как ты спускала молнию на его брюках — и все это с твоим обычным неприступным видом белокурой мадонны.

Арчер отпил из своего бокала.

— Я сказал ему, что ты совершенно аморальна, ты не можешь жить без мужчин, но стоит тебе получить от них то, что нужно, как ты их вышвыриваешь. Потом я завел разговор о билете не самолет и о деньгах. Я убедил Ларри, что ты заслужила наказание, и что он может помочь мне в этом. «Вы честно заработали деньги и билет, — сказал я ему. — Возьмите их и предоставьте Хельгу мне».

Ларри согласился. Ему хотелось наказать тебя за твое презрение к нему. Мы стали вместе дожидаться твоего возвращения… Итак, Ларри уехал и нам вдвоем остается закончить нашу маленькую драку. Завтра утром в 7 часов я вылетаю в Лозанну.

Хельга подняла голову.

— Так рано?

Она подумала, что почтальон придет на виллу не раньше десяти.

— Да, меня ждут дела. Ну, Хельга, твоя карта бита. Тебе придется сказать Герману, что это была твоя идея купить акции австралийского никеля, и ты убедишь его оставить текущий счет в моем ведении.

— Почта придет не раньше десяти. Мы обсудим все заново, когда у меня в руках будут снимки. Так что твои срочные дела придется отложить.

Арчер посмотрел на Хельгу и начал беззвучно смеяться. Это напугало ее. Чтобы так смеяться, нужно быть очень уверенным человеком.

— Ты смеешься надо мной? — спросила она. Он вытер платком мокрые от смеха глаза, откашлялся и откинулся на спинку кресла.

— Это розыгрыш века, — сказал он. — Возможно, это послужит тебе уроком больше никогда не блефовать со мной, Хельга. — Он торжествующе усмехнулся. — Через пару минут я уезжаю в Лугано. Я проведу ночь в «Эдеме», а на следующее утро вылечу в Лозанну. Я не собираюсь дожидаться этой почты.

Он опять залился смехом, на этот раз громким, и каждое его ха-ха-ха действовало на Хельгу, как удар кнута. Она ждала, стиснув кулаки и стараясь придумать какой-нибудь уничтожающий ответ. В эту минуту она была готова убить Арчера.

Наконец он отдышался от смеха.

— Дура! — Его взгляд был полон презрения. — Я никогда не передавал фотографии в банк. Все это время они лежали в моем чемодане.

Удар был силен. Хельга потеряла дар речи. Она вспомнила, как Арчер сказал ей о плохом сердце, и она запретила Ларри его бить. Она вспомнила о головокружительной быстрой поездке Ларри в Базель и обратно, о трех тысячах франков, которые пришлось заплатить за подделку подписи, и о тех долгих часах, в течение которых она ждала письма из банка.

И все это время фотография лежала в чемодане Арчера в его машине!

Но пока что ничего не изменилось, они по-прежнему лежат там, и Хельга может получить их. У нее по-прежнему четыре туза в руках. У нее есть револьвер.

Она медленно встала и прижала платок к губам.

— Я… мне, кажется, плохо, — прошептала она и, пошатнулась, направляясь к двери.

Выйдя в коридор, она взбежала по лестнице в спальню, открыла ящик и вынула револьвер.

Взяв оружие в руки, она почувствовала неистовое желание убить Арчера. Если он не отдаст ей фотографии, она застрелит его и одним махом покончит со своими осложнениями. Он оскорбил ее, как никто и никогда. Он позволил себе издеваться над ней. Она не станет стрелять ему в ногу, она просто убьет его.

Хельга дышала часто и быстро, ее сердце гулко колотилось в груди. Так нельзя, подумала она. В таком состоянии она не сможет выстрелить метко.

— Хельга, — позвал снизу Арчер. — У тебя все в порядке? Она еще и еще раз вдохнула воздух, и постаралась взять себя в руки. Ее сердце стало биться медленней.

Спрятав оружие за спину, она вошла в гостиную. Арчер с улыбкой посмотрел на нее., — Ну, ты пришла в себя? Я не знал, что ты такая чувствительная.

— Отдай мне снимки, — сказала она, — или я убью тебя. С этими словами она вынула из-за спины револьвер и прицелилась в Арчера.

— Как драматично. — Он встал. — А теперь я уезжаю. Желаю тебе хорошо провести время в Нассау. Позаботься только, чтобы Герман не поймал тебя с каким-нибудь молокососом. — Он нагнулся, чтобы погасить сигару. — Итак, ты согласна принять на себя вину за спекуляцию и позаботиться о том, чтобы Герман не забрал у меня свой текущий счет?

— Я говорю серьезно. Отдай мне снимки или я убью тебя. Мне все равно, что со мной будет.

Арчер громко рассмеялся и направился к двери.

— Ты красивая женщина, Хельга, но, иногда бываешь чертовски утомительна.

Он открыл дверь.

Она прицелилась в его широкую спину и с внутренним содроганием нажала на курок. Раздался сухой щелчок.

Арчер повернулся и посмотрел на нее, подняв брови.

— Ты меня поражаешь, Хельга. Шлюха и еще, в дополнение к этому, убийца. Итак, ты и на это оказалась способна. Я не был уверен в этом и только на всякий случай принял предосторожности и вынул обойму. Всего хорошего и постарайся убедить Германа. Только не пытайся со мной блефовать, у меня это получится лучше, чем у тебя.