Тувинские народные сказки - [17]

Хан-Хулюк направился к краю земли. По дороге заехал в черный чум.

— А теперь куда едешь? — спросила Алдын-Хува.

— Моя сестра все еще больна. Я еду к Аржи-Соржу-башкы за священной золотой книгой.

Красавица опять написала письмо.

— Передай его мудрому башкы, — сказала она.

Хан-Хулюк приехал на край земли, в аал мудрого башкы. Его окружили маленькие мальчики.

— Кто вы? — спросил богатырь.

— Мы ученики Аржи-Соржу-башкы, — ответили мальчики.

— Передайте ему это письмо, — сказал богатырь.

Мальчики убежали.

— Приехал хозяин юрты моей единственной дочери! — крикнул ученый башкы. — Пригласите его сюда!

Хан-Хулюк подъехал и громко крикнул. От крика его деревья полопались, а дрова загорелись.

— Я тороплюсь, скорее дайте мне вашу священную золотую книгу! — сказал он.

— Скорее вытащите ему золотую книгу, а то у меня треснет голова! — сказал башкы ученикам.

Ученики вытащили книгу, Хан-Хулюк взял ее и поскакал домой. Конь его шел по гребням низких гор, по склонам высоких гор. И снова приехал к черному чуму. Красавица Алдын-Хува подменила священную книгу.

Богатырь приехал домой. Жена Сай-Куу увидела его издали и сказала:

— Едет Хан-Хулюк, который не умирает, сколько его ни убивай!

Хан-Хулюк показал сестре книгу. Она встала и ушла. И опять богатырь уехал на охоту. А вернувшись, увидел, что сестра его лежит белая, как береста.

— Белой болезнью заболела Алдын-Оюу, — сказала жена Сай-Куу.

— Чем же можно вылечить милую сестру? — спросил Хан-Хулюк.

— Однажды, когда так же болела моя мать, мой добрый отец привез ей молоко белой верблюдицы, которая пасется около Желтого озера в стороне восхода. Может быть, и твоя сестра поправится от этого молока, — сказала жена Сай-Куу.

Хан-Хулюк сел на неутомимого Хан-Шилги и направился к Желтому озеру. По дороге заехал в черный чум, поговорил с красавицей.

— Куда ты спешишь? Подожди, посиди еще! — попросила Алдын-Хува.

— Единственная сестра Алдын-Оюу побелела! Если сегодня умрет, то, может быть, поздно вечером, если завтра — то, может быть, рано утром! Я спешу за молоком белой верблюдицы, которая пасется у Желтого озера.

— Если ты туда поедешь, то, неумиравший, ты умрешь, негаснувший твой огонь погаснет. Не надо ездить, Хан-Хулюк!

Но богатырь не послушал ее и направился в сторону восхода. Он взобрался на желтый перевал и увидел Желтое озеро. У воды стоял железный тополь. На нем сидели три верблюжонка. Тот, что сидел внизу, плакал, тот, что сидел в середине, пел горловую песню, а тот, что сидел вверху, пел грустную протяжную песню.

— Почему вы плачете и так грустно поете? — спросил богатырь.

— В этом озере живет трехголовый змей, — ответили они. — В полдень он вылезает из воды. Самого нижнего, того, кто плачет, он съест сегодня, того, кто поет горловую песню, — завтра, того, кто поет грустную, протяжную песню, — послезавтра. А наши отец и мать ушли пастись в сторону восхода солнца, за ту огромную тайгу. И некому нас защитить. — Хан-Хулюк натянул тетиву твердого черного лука, направил черную стрелу на озеро и стал ждать. Как только показались над водой головы змея, богатырь выпустил стрелу, и она срезала все три головы. Когда стрела летела уже над той стороной озера, конь Хан-Шилги догнал ее и с ловкостью ястреба схватил зубами.

Верблюжата и Хан-Хулюк стали друзьями. Он рассказал им, зачем приехал.

— Наши родители — могучие, страшные животные, — сказали верблюжата. — Они чуют на расстоянии дня пути запах подмышек, когда люди спят, запах мяса, когда люди едят. К ним нельзя подходить. Мы пососем молока и оставим его во рту. А ты пока спрячься, иди в сторону захода, за ту тайгу. И не появляйся, пока горбы наших родителей не скроются за хребтом.

Хан-Хулюк пошел на запад и поднялся на огромный горный хребет. Назавтра ровно в полдень из-за другого хребта показались родители трех верблюжат — огромные белые верблюд и верблюдица. Их верхние губы гнали облака по небу. Их нижние губы гнали пыль по земле. Их дыхание было похоже на ураган. Они подошли к озеру и кликнули верблюжат.

— Почему наше озеро стало красным? Здесь была война? Как вы уцелели? — спросили они.

— Мы ничего не видели, мы только слышали гром, и вдруг головы змея отлетели, а озеро стало красным, — ответили верблюжата.

Но верблюд и верблюдица не поверили им и начали бегать по степи — нюхать следы, искать Хан-Хулюка. Потом верблюдица накормила верблюжат. И огромные белые верблюды ушли. А когда их горбы скрылись за дальним хребтом, богатырь спустился в степь. Верблюжата наполнили молоком три его кувшина, и еще осталось.

— Выпей остатки, акый Хан-Хулюк! Пальцы твоих рук станут еще сильнее, жизнь твоя станет еще длиннее! — сказали они.

Хан-Хулюк выпил верблюжьего молока и поехал домой. Вдруг он оглянулся и увидел, что верблюд, который чует запахи издалека, гонится за ним, подымая пыль до небес. Тогда конь Хан-Шилги плюнул, а сам Хан-Хулюк свистнул, и задул ветер-ураган, пошел снег-шурган. Верблюд не смог дальше бежать и повернул обратно.

Богатырь приехал к черному чуму. С улыбкой встретила его Алдын-Хува. Пока он спал, она подменила молоко в его кувшинах: налила в них коровьего молока.