Тувинские народные сказки - [10]

Однажды он услышал разговор матери и отца.

— Наш сын стал могучим богатырем. Равного ему не найти. На юге, где сливаются небо с землей, живет Кошкар-Баш-тыг-хан *, владеющий Хорумнуг-Ала-Тайгой *. Есть у него красавица дочь Узун-Назын *. Думаю, что она могла бы сыну нашему подойти; Но их земля слишком далеко. — Так говорила Терге-Кара.

Юный сын вошел и сказал:

— Нет земли, куда не добрался бы человек! Я поеду сейчас!

Но отец его, Тевене-Мёге, сказал:

— Не спеши, сынок. У тебя еще даже имени нет, даже материнское молоко не обсохло на твоих губах.

Назавтра Тевене собрал мудрецов и мергенов своей земли. Но ни один из них не решился дать имя богатырю. И тогда из толпы вышли седая старуха и белоголовый старик.

— Если никто не решается дать достойное имя богатырю, мы согласны, если позволите — мы его наречем, — сказали они.

— Тому, кто даст достойное имя нашему сыну, мы выделим скот из своего скота, добро из своего добра, — ответил Тевене-Мёге.

— А что, если назвать его Дем-Тээли с конем Хан-Шилги *? — предложили старики.

Обрадовались доброму имени мать и отец и дали награду старухе и старику.

— Имя у сына есть. Но где взять коня Хан-Шилги? — спросил Тевене-Мёге. — Ведь наш сын садился уже на многих коней, и у любого из них сразу ломался хребет.

— Да, среди ваших коней нет коня, который мог бы везти меня! — подтвердил сын-богатырь.

И сказала Терге-Кара:

— Младший из трех жеребят рыжей кобылы быстрее других растет. Думаю, сын мой милый, жеребенок тебе подойдет.

— Куда уж там жеребенку, если взрослые кони не могут меня везти! — рассмеялся сын-богатырь. Но все-таки взял аркан и пошел к табуну. На рыжего жеребенка набросил аркан, и жеребенок пустился вскачь. Через девять перевалов, через девять рек богатыря за собой проволок. А потом голову повернул назад и дружелюбно сказал:

— Я вижу, ты сможешь ездить на мне.

— А ты, я вижу, сможешь меня носить, — ответил юный силач.

Дем-Тээли взял у отца узду и седло. А когда оседлал жеребенка— тот стал Хан-Шилги-конем. Дем-Тээли надел долговечные идики, доспехи и стал молодцем, с которым сравниться не мог ни один богатырь.

Мать Терге-Кара на дорогу сказала ему:

— Сын, на чужой земле тебя ждут три беды. Вот тебе шелковые кадаки и шелковые олбуки трех цветов.

Дем-Тээли вскочил на коня Хан-Шилги и полетел на юг. Расстояние в годы езды — за месяц конь пролетал, расстояние в месяц — за день одолевал. Низкие горы лежали — конь по гребням бежал. Высокие горы вставали — конь по склонам скакал. Но вот он замер, вдаль посмотрел и сказал:

— Хоть и храбрый ты богатырь, да мало ума у тебя. Тот, кто отправился в дальний путь, должен смотреть вперед. Как ты думаешь, что это черное там впереди?

— Наверное, это гора.

— Это могучий Демир-Мёге*, сын небес, силач среди силачей.

Черный человек на черном коне увидал, что ему не уйти. Он остановился, и тут к нему подлетел Дем-Тээли-силач.

— Я из северной стороны. Я родом с Арзылан-Тайги. Отец мой — Тевене-Мёге с конем Демир-Шилги! Я — Дем-Тээли с конем Хан-Шилги! А ты, отвечай, кто такой? Откуда едешь, куда спешишь?

Но черный человек промолчал.

— Если имени не назовешь — просто так от меня не уйдешь!

Черный человек решил имя свое назвать. Думал он именем грозным богатыря испугать.

— Я Демир-Мёге, живущий в бесцветном небе. Ездил я к тестю, Кошкар-Баштыг-хану. Теперь возвращаюсь домой.

— Как же ты говоришь, что хан — твой тесть? Узун-Назын-красавицу сосватаю я! — крикнул Дем-Тээли и поскакал вперед.

Демир-Мёге подумал, коня повернул и поскакал за ним.

Вот и аал Кошкар-Баштыг-хана. В паршивого жеребенка Дем-Тээли превратил коня, а сам превратился в мальчишку в лохмотьях и пошел по ханской земле. Жеребенка у ханской юрты он привязал и в юрту вошел, но не в дверь, а с другой стороны. Хан увидел его, удивился и закричал:

— Ты падаль земная или гниль водяная? Откуда ты взялся, ответь?

Мальчик поднял на хана глаза, но ни слова не произнес.

— Подайте сыворотки ему да гоните скорее прочь! — заорал рассерженный хан.

Две служанки сыворотку принесли. Огромную чашу мальчик выпил одним глотком. И продолжал стоять. Они принесли еще одну чашу. Он выпил ее и ушел. В поисках ханской дочери все юрты он обошел, но нигде ее не нашел. И вот забрел в дымный ободранный чум. Там он увидел старуху со стариком. Паршивая желтая девочка сидела около них. Дем-Тээли хотел было выйти, но старик проговорил:

— Никто не заходит в наш старый ободранный чум. Уж раз ты зашел — сиди, угощайся, сынок.

Дем-Тээли взглянул на еду, которую дал старик. Чернее сажи она показалась ему, но когда попробовал — оказалось, очень вкусна. После еды захотелось ему поспать. Старуха сказала:

— Укрой-ка, дочка, бедного парня, с дороги он, видно, устал.

Когда Дем-Тээли ложился, у него из-за пазухи выпала трубка с серебряным ободком. Девочка долго смотрела на трубку, а потом ее подняла.

Проснувшись, Дем-Тээли увидел, что желтая паршивая девочка превратилась в красавицу, излучавшую свет луны. Увидев, что гость проснулся, она улыбнулась, сияющими зубами сверкнув, и сказала ему:

— Это — не простая трубка, и вы — человек не простой. Я — дочь Кошкар-Баштыг-хана, Узун-Назын. За мной приходила, наверное, тьма богатырей. Когда приехал за мной грозный Демир-Мёге с тридцати трех небес, я спряталась от него в этот ободранный чум.