Турнир - [20]

Данзо чуть щурится. Как довольный сытый кот. Похоже, ему нравится мое отчаянное бесстрашие.

- А если я скажу, что могу предложить тебе приятную награду за работу в Синтагме?

- Деньги? – мы хмыкаем одновременно – и я, и Хаку.

- Информация о том, как на самом деле погибли твои родители.

Оглушительная тишина сходится вокруг непроницаемым коконом. Легкая боль пробивается к сердцу, от удара крови в виски кружится голова.

Что?

- Они были больны.

- В самом деле? А что, если я скажу… - Данзо складывает руки замком. – Что я знаю о твоей семье всё? Что если я знаю о тебе то, чего не знаешь даже ты сам?

Немного погодя, поднимаюсь на ноги.

- Хорошая попытка. Но сейчас моя семья - это Саске.

- И что же, ради него ты готов убивать?

- Ради него я готов умереть, - они оба слабо усмехаются этому предсказуемому ответу. – Убивать я буду только ради себя.

Ухмылки исчезают. Сразу.

А я непринужденно сбиваю пистолет Хаку ладонью.

- Но работать на Синтагму я не собираюсь. И на Джирайю – тоже. Вы все сидите у меня в печенках. Я – сам по себе. И бороться, если это потребуется, буду только за самого себя.

- Предлагаю тебе немного подумать, - Данзо разводит руки в стороны. – Ты уникальный человек, Призрак-кун. Ты мог бы проворачивать аферы, которые не снились никому из моих подчиненных. Потому что тебе поверит даже самый подозрительный человек в мире. Тебе, как и Минато, поверит кто угодно.

Упоминание имени отца – еще один подлейший, жестокий трюк. Но я не ведусь.

- Значит, вы тоже мне поверите, - наблюдаю за тем, как Хаку опускает пистолет. А затем смотрю Данзо в глаза – это уже совсем не страшно, и ни капельки не жутко. – Сегодня меня либо убьют, либо оставят в покое. Навсегда. «Если» и «либо» не существует. Попытка затянуть в эти дела моих друзей или мертвых родителей может закончиться плачевно. Я натравлю на вас всех собак, каких смогу найти. Информаторов. Психопатов. И, блядь, единорогов. Не советую игнорировать последних, уж поверьте мне.

Странный звук привлекает мое внимание. Хаку… смеется?

- И если они не разрушат тут все к чертовой матери, то хотя бы войско проредят. Это я могу обещать.

Данзо пожимает плечами. По крайней мере, мне удалось его озадачить – уже достижение. Судя по всему, рычаги давления никогда не подводили этого мистера я-все-про-тебя-знаю.

- Что ж. Мне нравится твоя уверенность. Но надолго ли это?

- Буду верить, пока не сломаюсь.

Самое время свалить, пока цел. Весь недолгий путь до лифта я напряженно жду выстрела в спину. Но ничего не происходит. Ничего столь жуткого – однако, Хаку все-таки нагоняет меня и просовывает ладонь между закрывающихся створок. Мы снова оказываемся один-на-один в маленьком пространстве. От его непосредственной близости воздух кажется густым. И… до невозможности, нестерпимо тяжелым.

- Как ты там сказал?.. синтагмийские почему-то думают, что имеют право делать с человеком всё, что заблагорассудится? Как думаешь, я один из них? – спрашивает, смахнув с лица длинные темные волосы.

- Нет. Я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь.

От выражения лица Хаку кидает в дрожь. Боже, такое ощущение, что он готов сожрать меня прямо здесь, вместе с костями, внутренними органами и одеждой. Взгляд пристальный до физического дискомфорта. Рядом с ним я чувствую себя зверем – всё внутри приходит в полную готовность ответить на любую атаку. На бросок. На удар лапой. На укус. Это что-то животное и… слишком, чересчур…

Яростное?

- О, все просто… - он впервые усмехается во весь рот. В губе мерцает тонкое металлическое колечко. – Я ловлю оборотней. И позволяю им есть из моей кормушки.

- Приручаешь?

- Нет. Если сделать оборотня домашним, он станет обычной, заурядной собачонкой. Гораздо интереснее позволить ему считать тебя своей добычей. И подпустить ближе…

Хаку снова беспардонно нарушает мое личное пространство. Еще немного и я ему челюсть раскрошу, да так, что зубы мозаикой полетят.

- Покалечиться не боишься?

- Бояться следует тому, кто сам не может покалечить.

- А ты еще не убедился, что я не безобидный щенок?

- Я скажу больше. Убедился, что ты – самый злобный из всех оборотней, которых я когда-либо видел. Ты придешь ко мне сам, Бонни. Обязательно придешь. Потому что такие, как ты, кормушек не упускают…

Наши губы соприкасаются на самом краю – мне приходится пойти на это, чтобы выскользнуть между приоткрывшихся створок лифта первым. В ощущениях остается послевкусие – контраст холодка пирсинга и горячей кожи. Пока не вернулось головокружение, стремительно миную зал первого этажа. Напоследок бросаю взгляд на кровавые разводы около барной стойки.

Я должен верить, что поступил правильно. Но жуткая мысль, что мой визит похож на нападение кровожадной твари, не выходит из головы на протяжении всего обратного пути.

Саске сделает из меня не жаркое. Консервы. И расфасует по баночкам. Ну, зато теперь я точно знаю, что тузов у меня нет.

Остались только непредсказуемые, безумные Джокеры.

========== О флиртовалке, сережках-подружках и причинах ==========

- Чего на звонки не отвечаешь?

- Делами занимаюсь. Будешь дома – расскажу. А ты чего названиваешь? Уже соскучился?