Турнир - [14]
- Нам?
- Мне.
Уголки губ Хаку едва заметно дергаются, но сразу же возвращаются в прежнее положение. И выражение лица кажется непрошибаемо равнодушным.
- Кстати, если хочешь повидаться со своим Клайдом*, то он в двести седьмой палате. Это недалеко.
Биение в груди снова набирает игольчатый темп. В голове остается только один вопрос – как?
Хаку медленно достает что-то из кармана брюк, зажимает в кончиках пальцев и показывает мне издалека. Пуля.
- Она принадлежит тебе, Узумаки Наруто. Однажды Хидан вытащил ее из пистолета и благодаря этому поступку твое сердце все еще бьется. Но эта пуля так и не достигла адресата. Меня отправили, чтобы исправить эту ошибку, и я вернусь, чтобы проводить металл по назначению. Только не сейчас.
Вот оно что. Ну конечно, а как иначе.
- Значит… Саске… тоже?
- Да. Им занялся мой напарник. Между прочим, многие вас ждали с распростертыми объятиями, - Хаку подходит ближе и, профессиональным движением иллюзиониста спрятав пулю обратно, облокачивается на край моего царского ложа. – Ну, хотя бы мозги у тебя работают.
- Я засуну эту пулю тебе в задницу… вместе с пушкой, ублюдок…
Хаку чуть приподнимает бровь.
- Разве так разговаривают с тем, кто тебя спас?
- Ты сделал это не ради меня, - почти выплевываю слова, приподнявшись на больничной койке. Отличное решение – хватит уже валяться, нужно найти Учиху. Боже… неужели он просто позволил себя ранить? И даже не попытался это остановить?
- Ты живешь только потому, что я терпелив. В отличие от остальных.
- Да что вам всем от меня нужно?!
Откуда силы? Не знаю. Я умудряюсь оторваться от всевозможных проводков-электродов с капельницей, и сделать несколько быстрых шагов, чтобы вцепиться в тонкое жилистое плечо. Если бы хватило сил, сжал бы горло, но Хаку без особо труда перехватывает мою руку – совершенно безболезненно.
- Нужен ты. Если интересно, я даже подскажу, когда тобой заинтересовались.
- И когда же?!
- Черный Маскарад. Слышал о таком, Наруто?
Вырвавшись из захвата Хаку, отхожу на шаг. Лекарства действуют на полную катушку – сейчас я ему не противник. Странно, что оборудование надрывается, а сюда до сих пор не рискнула войти ни одна медсестра.
Это ведь из-за него?
- И что… теперь?
Хаку понижает голос до вкрадчивого шепота. Глаза жутковато мерцают, и я с ужасом узнаю этот черный огонь в зрачках – как у Дейдары. И Нагато. Взгляд убийцы.
- Либо всё, либо ничего, Бонни*. Всё, до самого конца – или ничего. Совсем.
Он уходит, оставив меня наедине с писком, притупленной колюще-режущей болью и дикой, неконтролируемой, жгучей злобой.
Оборачивается у самого выхода, чтобы выпустить ее на свободу.
- Вот это уже похоже на тебя настоящего.
***
Вдох-выдох. Длинный болезненный вдох и сиплый усталый выдох. Нельзя срываться на невинную девушку, которая просто выполняет свою работу. Даже если я сделаю это сейчас, то никогда не смогу себя простить.
Все хорошо. Все нормально. Саске живой. Я тоже.
- Вам еще нельзя вставать! Ну что же вы! – медсестра пытается меня отчитывать, но лицо виноватое, и взгляд бегает из угла в угол. – Пожалуйста, ложитесь.
- Мне нужно кое-кого увидеть, - шепчу, пытаясь-таки поймать ее глаза в ловушку. – Мне уже лучше, правда. Я не смогу… успокоиться, пока не увижу этого человека. Он здесь, в вашей больнице…
Она внимательно слушает меня – хоть за это спасибо.
- А он может сам к вам прийти?
И снова – отчаяние и затяжная боль.
- Боюсь, что нет. Он ранен.
- Вы знаете номер палаты?
- Двести семь. Пожалуйста, позвольте мне… или проводите меня? Ведь будет лучше, если я, наконец, перестану волноваться?
Понятия не имею, как мне удается перетравить агрессию в почти сносную улыбчивость.
- Прошу вас. Пожалуйста.
- Ладно… давайте попробуем. Только потом – сразу в постель!.. Я провожу.
***
Когда в последний раз я видел его таким? Слабым, тревожно-обессиленным, тихим… Спящего неглубоким болезненным сном?
На груди Саске сквозь тонкое покрывало просматривается линия бинтов - с левого плеча и вокруг торса. Какая удачная рана… Подозрение снова вспыхивает огненным флажком. Он знал. Это то самое наказание, к которому Учиха готовился. И для меня – предупреждение.
Осторожно усевшись на край, кладу ладонь на прохладный лоб. Темные брови чуть-чуть сходятся вместе, и я оглаживаю правую кончиками пальцев.
- Почему всегда остается что-то, о чем мы не можем друг другу рассказать, Саске? Хотя… если бы я был рядом, проблем стало бы больше? Я бы не позволил и мы… мы…
Сев чуть ниже, обхватываю его ладонь. Было время, когда эти руки меня пугали. Удивительно ловкие, жутковатые, с выпирающими острыми костяшками. Способные причинять боль и удовольствие одновременно. Способные разрушать до руин и творить настоящее волшебство.
Уникальные.
Саске мягко сжимает мои пальцы в ответ.
- Почему ты… в больничном? - едва раскрыл глаза, а там уже поселился полубезумный страх. Сначала мне не хочется отвечать, а секунду спустя слова приходят сами собой:
- Потому что я тоже сдался.
Привычно обжигаем друг друга злыми взглядами, но наши пальцы нежно переплетаются над моей раскрытой ладонью.
- Тоже?
- Как плечо?
- Отвратительно. Наруто, что значит «тоже»?..
— Ты ещё пожалеешь, ублюдок! Я напишу о тебе слэш-фанфик и распространю так, что тобой всё пидоры в универе заинтересуются! — заорала Дашка, размазывая тушь по щекам. — Ну, напиши, — фыркнул я, ещё не догадываясь, к какой катастрофе это может привести. — Вряд ли ты обладаешь таким писательским талантом, дура. Типун бы мне на язык, а ещё лучше — в бетонный блок его или под пресс, ей-богу…
Прошло два года с тех пор, как нашумевшее мероприятие объединило двух непримиримых врагов. И все бы хорошо, но нашелся человек, который посчитал, что имеет право втянуть иллюзионистов в жестокую и опасную игру, где основная ставка - жизнь. Хотите знать, что из этого выйдет?.. Билеты приобретайте в кассе. И не забудьте захватить попкорн!
Что если вы попали в дом, из которого не можете выйти. И вам предлагают игру, цена которой ваша жизнь. И нету у вас выбора, вам нужно играть чтобы выжить. Кто стоит за этим, сумашеший?... а может сам дьявол?
Встретить мечту всей своей жизни на улицах Парижа - что может быть романтичнее! Но порой история любви оборачивается кошмаром, в центре которого и оказался молодой англичанин Артур С. Ему предстоит противостоять чарам девушки, которую он сам по неосторожности назвал Лорелеей - как героиню старинного предания, заманивающую и околдовывающую мужчин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В королевстве Акиномори уже двести лет как отказались от огромных армий. Королевские рыцари выполняют эскортные и полицейские функции. Настоящее оружие королевства — боевые чародеи, воспитывающиеся в вольном городе Дзэнсин. Каждый из них стоит десятка латников в тяжёлой броне, они — настоящие щит и меч Акиномори. Юный адепт Кэйран Хаш, вчерашний выпускник Школы боевых чародеев Сёгакко, оказывается втянут в цепочку странных событий, едва не стоивших ему и товарищам жизни. Кто стоит за этим? Чародеи других государств? Заговорщики внутри королевства? Ответ на вопросы скрыт тайной.Черновик завершён.
Скажем так: писатель ищет соавтора для важных вещей. Находит — и случается вдохновение и очень дальние странствия))Стилистический эксперимент на тему фэнтези.Текст под редакцией М. Ровной.
И сказал древний пророк: встают и гибнут царства, и люди проживают свой век, не ведая грядущего. Приходит час конца эпохи, Finem Millenim, и погибнет мир, если не придет Спаситель и не оживит рунную птицу Джейр. Услышав пение птицы из легенды, мир не погибнет. Но кто он, таинственный посланник высших сил? И удастся ли ему самому спастись от темных всадников, которые приходят в этот мир из царства демонов, чтобы убить Спасителя и ввергнуть в мир в бесконечную пляску смерти? Близка последняя битва уходящей эпохи, и Судьба уже выбрала ее героев - охотников за нежитью из почти уничтоженного инквизицией древнего языческого ордена.