Туркменский юмор - [25]

Услышав разговор, Эсенполат сказал:

– Не ругай из-за нас жену, браток, не нужно нам шурпы.

– Нет, Эсенполат-ага, я заставлю её найти кувшин с маслом, – ответил хозяин и заорал на жену: – Эй, женщина, ты разбазариваешь моё добро и ищешь виновных там, где их нет!

– Что же делать? – спросил у друга Эсенполат.

– Лучше всего позвать хозяина и всё ему рассказать, – посоветовал тот.

Так и сделали. Эсенполат сказал:

– Хочу рассказать тебе одну вещь бай-ага, но стесняюсь.

– Да говори, чего там!

– Ночью, во сне, я раскинул руки, одна из них возьми да попали при этом в кувшин с маслом. Я хотел её вытащить – не идёт, товарищ стал помогать – тоже напрасно. Кувшин твой оказался скупее тебя, бай-ага. Ночью мы были очень голодны, и если бы рука вылезла – обязательно полакомились бы маслом. Но он не позволил нам этого сделать.

Я думал, кто-то умер

Услышал Эсенполат, что в ауле, где выросла жена, устраивают большой той. Пришёл он домой и говорит;

– Ты давно просила, чтобы я отвёз тебя к родителям. Готовь скорей подарки, поедем.

Женщина быстро сделала пресные лепешки-пишме, пожарила их в масле, сложила в хурджум. Эсенполат усадил её позади себя на коня, и они поехали.

Той был в разгаре. Увидев Эсенполата, многие закричали:

– Скорее, скорее, отвози жену и сюда!..

Эсенполат, что было силы хлестнул коня, и тот

понесся птицей. С жены слетел борык и платок.

– Остановись, – закричала она. – Борык потеряла.

– Держись крепче, – ответил Эсенполат, – а то сама свалишься, а борык потом подберёшь. – И он, ещё раз огрел коня камчой.

У самой кибитки родственников жена слетела с коня. Те подхватили её и запричитали:

– Вай, вай, убил!..

Эсенполат развернулся и устремился туда, где его ждали. На славу угостившись и повеселив дайхан, он явился к родителям супруги. Слышит, а в кибитке стон стоит. Эсенполат, не долго думая, тоже зарыдал.

– Мы плачем от твоих проделок, – сказали родственники жены, – а ты-то от чего?

– Вах, – удивился Эсенполат, – я решил, что кто-то из вас умер.

Эртеки

Батрак

Это случилось давно, а может, никогда не случалось. Жил у одного бая батрак. Бай ничего не платил ему – обещал отдать в жёны дочь. А так как парень был без ума от неё, то трудился не щадя себя, день и ночь. Девушка тоже любила батрака, и они иногда украдкой встречались.

Когда пришло время рассчитаться, бай продал девушку, несмотря на её протесты и слёзы, другому баю. Батрак побежал к хозяину:

– Бай-ага, ведь вы же мне обещали свою дочь!

– Работай, как прежде, хан мой, и я найду тебе не менее достойную жену, – ответил тот.

Батрак бросил всё и пошёл, куда глаза глядят. Долго или коротко он шёл, но пришёл в какой-то аул. Видит, собралась огромная толпа. Оказывается, это были любопытные. Они смотрели, как двое делили землю. Судьёй у них был знаменитый пир. Став между спорящими, он провозгласил:

– Пусть пыль с одного участка не попадёт на другой, – и пошёл по своим делам. «Совсем как мой хозяин, – сказал себе парень. – Впрочем, это всё-таки пир».

Вечерело. Батрак задумался о ночлеге. Знакомых у него тут не было, поэтому он отправился в мечеть и прилёг в уголке. В полночь проснулся от шума. В мечети оказались какие-то люди и среди них, за главного, тот самый пир.

– Идёмте туда, – указал пир вниз.

Загремели ключи, застучали засовы, открылась огромная дверь. Рядом с мечетью была мельница. Пир приказал остановить воду, и все спустились в какое-то подземелье. Батрак незаметно проскользнул за ними. Он увидел покои, в которых было множество женщин всех возрастов – от старух до совсем ещё девочек. Каждый из спустившихся выбрал себе наложницу. Самая красивая и нарядная досталась пиру. Потрясённый юноша чуть не вскрикнул, – ведь это была та самая дочь падишаха, за которую обещана большая награда, – но вовремя закрыл рот рукавом халата. Пятясь, он выбрался из подземелья и мечети, и поспешил во дворец.

– Мой повелитель, – сказал он молитвенно сложив руки на груди, – я берусь отыскать вашу дочь, если вы на три дня уступите мне трон.

Убитый горем падишах согласился, и бывший батрак стал править.

Юноша велел привести своего прежнего хозяина. Потом отправил нукеров за его дочерью и зятем. С остальными всадниками поехал к пиру.

– Набросьте верёвку на шею этому подлецу, – сказал он, – и ведите его в темницу.

Нукеры отказались исполнить приказ.

– Разве можно обращаться так со святым человеком? – А падишаху сказали: – Этот молокосос требует, чтобы мы связали почтенного пира!

– Сейчас он ваш повелитель, – ответил падишах.

Батрак велел объявить, чтобы пришли все, у кого пропали дочери. Когда все собрались, юноша повёл их к мельнице. Остановили воду, открыли вход в подземелье и увидели измученных женщин. Многие из них сейчас же бросились к родным, а те, кто был украден давно и не помнили матерей и отцов, – да и их узнать было очень трудно, так изменились, состарились они от горя, – стали расспрашивать, искать. Слёзы радости лились потоком. Когда освобождённые женщины рассказали, что их главным мучителем был пир, толпа пошла к темнице, вытащила и растерзала его.

Батрака, которому ещё вчера негде было переночевать, сегодня не знали куда посадить, чем накормить. Он велел казнить подлеца-бая, своего бывшего хозяина, а заодно и его зятя. Приказ был тотчас же исполнен. Влюблённые обрели друг друга и счастье.