Туркменские народные сказки. Проданный сон - [4]
Влияние литературных источников на сказочное творчество туркмен сказалось и в общей композиции сказок. Например, сказка «Караванбаши» построена по типу обрамленной повести — жанра древнеиндийской литературы, впоследствии получившего широкое распространение в литературах средневекового Востока и Запада. Особенность этого жанра в том, что несколько рассказов, вполне самостоятельных, обрамляются единой рамкой — сюжетом, который может быть не связан со вставными рассказами, и тогда рамка выполняет декоративную функцию, но может также составлять единое целое с рассказами, которые в нее вкраплены. В сказке «Караванбаши» главный сюжет — это ссора сына караванбаши со своим отцом, его уход из дому и скитания, во время которых сыну караванбаши помогает советами попугай. В эпилоге сын караванбаши женится на дочери падишаха. В этот сюжет вкраплены две вполне самостоятельные сказки, причем одна из них является изложением истории о трех женихах из сборника «Двадцать пять рассказов Веталы».>{16} Несомненно, что композиция сказки «Караванбаши» испытала влияние индийского сборника «Шукасаптати» («Семьдесят рассказов попугая») или, вернее, его персидского и турецкого переводов («Тути-наме», что значит «Книга попугая»).
Анализ турецкой сказки привел исследователей к выводу, что чем дальше от города, тем меньше в сказке волшебного, сверхъестественного.>{17} Этот вывод справедлив и для туркменской сказки. К этому следует добавить, что чем ближе к жизни селений, тем меньше влияния литературы, тем проще композиция и язык сказок. Волшебные превращения в туркменских сказках занимают очень незначительное место, таких сказок, где все было бы построено на превращениях героя, мало («Сорок небылиц»). Значительно чаще встречаются сказки, насыщенные эпизодами битв героя с дэвами и драконами, что можно квалифицировать как отголоски героического эпоса. Волшебный аксессуар сказки расширяется за счет введения чудесных предметов: яблоко, которое сохнет, если с героем случилось несчастье, кубок, из которого достаточно выпить воды, чтобы излечиться, летающий ковер, чудесная скатерть (скатерть-самобранка), осел, из которого вместо навоза сыплется золото, сундучок, откуда выскакивает человек с дубинкой, перо птицы Симург, чудодейственный перстень и т. д. — то есть набор волшебных предметов, имеющихся в сказках многих народов, в том числе и русского.
Замечательна связанность туркменских волшебных сказок с жизнью и бытом народа. О чем бы в них ни говорилось: о городе китайского «падишаха» или о какой-нибудь вымышленной стране, куда героя сказки забросила судьба, — всюду неизменно будет присутствовать упоминание о пустынях и безлюдных степях, о горах и долинах, о ветрах, пыльной буре, одиноких чинарах, о караван-сараях и мечетях. Редко попадаются описания садов. Падишахи зачастую изображаются как жители селений, приобретая облик сельского богача (квинтэссенция такого описания — бытовая сказка «Как падишах с женой сидели у дверей»). Весьма умело, а подчас и неожиданно сказка оснащается реалистическими деталями (любовник, прятавшийся в яме для муки, стал похож на мышь, попавшую на кендирик — кусок ткани, на котором просеивают муку и месят тесто; хан, влюбившийся в чужую жену в то время, когда она натягивала серпик, то есть закрывала дымоход в юрте специальным куском войлока; хвост дракона, похожий на шерстяной мешок; чудесная птица, которую прятали за юком, то есть за сложенными горкой одеялами и подушками в юрте и др.).
Иногда же рассказчик, чтобы подчеркнуть необычность, удивительность быта чужой страны, вводит в сказку детали, которые взяты не из быта той страны, а сообразуются с собственными представлениями рассказчика о чудесном. Так, дочь китайского «падишаха» появляется на улице в карете со стеклянными окнами («Пять каландаров»). Можно при этом заметить, что даже дом со стеклянными окнами был для туркмена признаком богатства («Щедрый и Скупой»).
Ряд волшебных сказок содержит такое малое количество волшебного, что по существу они могут считаться скорее бытовыми сказками с фантастическим элементом. Например, в сказке «Пастух-богатырь» пастух, победив дэва (единственное упоминание волшебного), решает бросить свое занятие и становится профессиональным борцом. Другую сказку — «Эсен» следовало бы отнести к бытовым по категории «рассказов о простаках» (или глупцах), но в ее конце введен мотив превращения героя старухой колдуньей в собаку и рассказана история об освобождении героя от колдовства. Эпизоды эти кажутся в сказке чужеродными. На границе между волшебной и чисто бытовой находится и сказка «Как плешивый был батраком».
Туркменские бытовые сказки разделяются на два рода: это сказки-новеллы о невзгодах и приключениях героев и героинь и сказки-сатиры, в которых осмеиваются разные человеческие пороки: глупость, жадность, лицемерие и вероломство. И в той и в другой категории бытовых сказок положительными персонажами являются батраки, дайхане, пастухи, иногда девушка или женщина. Отрицательными персонажами являются: мулла, ишан, бай, кадий, иногда падишах и везир. Так, в сказках-новеллах «Девушка, достигшая своей цели», «Мулла с отрубленным носом», «Умная женщина» изображается цепь приключений, в результате которых девушка торжествует над недругами благодаря честности, уму и благородству, а женщина добивается своего с помощью ловкости и хитроумия. Во всех трех сказках в неблаговидном свете предстают мулла, кадий, бай, везир и падишах. Особенно неприглядно изображается духовенство («Ишан и золото» и другие). Сказка «Как три брата нанимались в батраки» представляет собой сатиру на глупого и жадного бая, который в конце концов расплачивается за свое жестокое отношение к батракам.
