Туркестанцы - [26]

К сожалению, сам Логинов этого уже не видел, так как после боя у Хоста уехал в Дюшамбе на лечение.

Мне хочется рассказать о таджике Довляте, любимце всей бригады. Ловкий и сильный воин, он не раз спасал нас от опасности, вовремя предупреждая о появ-лении банд. Довляту приходилось дважды переплывать реку Сурх-Об, течение которой настолько стремительное, что сбивает с ног коня.

Я обязан Довляту тем, что в бою под Хостом остался жив. Во время конной атаки басмач прицелился из винтовки мне в спину, но выстрелить не успел: подоспевший Довлят на скаку сразил его клинком.

Славный сын таджикского народа дехканин-бедняк Довлят был зверски замучен басмачами после нашего ухода из Гарма.

* * *

Положение в Кулябской долине на участке 3-й кавалерийской бригады продолжало оставаться напряженным. Басмачи Куляба распустили слух, что им на помощь идет турецкий генерал Сами-паша с офицерами и афганскими добровольцами. Слухи эти подтвердились. С Памира действительно спустился отряд в 1200 всадников и сосредоточился в Товиль-Дора.

Сами-паша разрушил карнизы у Чилдара, занял перевал Камчирак и оставил здесь 750 всадников под командованием Ишан-Султана. Таким образом он хотел сохранить для себя пути отхода.

Отряд Ишан-Султана оборудовал позиции на обратных скатах перевала. К позициям противника вел километровый спуск, на котором негде было укрыться от пуль обороняющихся басмачей.

Остальные силы Сами-паши сосредоточились в кишлаке Педау-Ду, где басмачи, ожидая наступления наших войск с юго-запада, также возводили укрепления.

Получив эти сведения, я приказал Панкееву с одним эскадроном и четырьмя пулеметами овладеть перевалом Камчирак. В течение четырех дней эскадрон вел упорный, но безуспешный бой.

В Гарм прибыл командир корпуса Ионов. Он сообщил нам, что в Кулябской долине сложилось крайне тяжелое положение. Необходимо как можно быстрее покончить с противником на перевале Камчирак и направить 2-й кавалерийский полк с батареей Дьяконова на помощь 3-й кавалерийской бригаде.

Направив на перевал остальные эскадроны 2-го кавалерийского полка и полубатарею, штаб бригады также направился туда. Пошел на перевал и Ионов со своим комендантским эскадроном. На перевале нас встретил Панкеев и доложил обстановку. Было принято решение немедленно начать атаку.

Под прикрытием огня батарей эскадроны спешились и пошли в атаку. Ионов и Панкеев шли в первых рядах, в самом начале боя были ранены и скатились вниз под откос, почти к самой линии окопов противника. Чтобы спасти их, эскадроны бросились вперед. Басмачи, не приняв рукопашного боя, оставили окопы, бросив своих раненых и убитых. Эскадроны преследовали басмачей в пешем строю, не ожидая, пока коноводы подадут лошадей. Ишан-Султан успел перейти через Оби-Хингоу у кишлака Товиль-Дора и поджечь мост.

Ночь застала бригаду в кишлаке Чиль-Дора. Эскадроны заготовляли лес для наведения нового моста.

Ишан-Суллган тем временем сообщил Сами-паше о потере передала. Над всей группировкой басмачей, ожидавших наши части с юго-востока, нависла угроза с северо-запада. Сами-паша оставил в Педау-Ду ненужные ему больше укрепления, продовольствие и фураж и бежал в Калаи-Хумб.

На рассвете бригада переправилась по новому мосту и быстро прошла вдоль реки Як-су в Бальджуанский район. В кишлаке Педау-Ду усталые бойцы нашли много фуража и продовольствия, собранного басмачами.

Не задерживаясь в Педау-Ду, бригада форсированным маршем пошла в Бальджуан и ночью достигла кишлака Ховалинг. На рассвете ко мне привели двух стариков таджиков. Один из них подал мне записку от Красильникова. Командир полка писал: «Местные жители сообщили мне, что в Ховалинг пришла какая-то часть Красной Армии. Не могу понять, откуда она могла прийти. Прошу командира сообщить, что это за часть». Таким образом, наш стремительный переход оказался неожиданным не только для Сами-паши, но и для Красильникова.

Я передал приказание Красильникову к 10 часам прибыть в кишлак Джехли на соединение с главными силами бригады.

Появление в Кулябском районе еще одной бригады резко изменило обстановку. В течение нескольких дней полки 3-й и 1-й кавалерийских бригад разгромили басмаческие банды.

* * *

В конце августа я получил приказ командующего Туркестанским фронтом М. М. Лазаревича, в котором мне предписывалось вступить в командование экспеди-ционным корпусом (Ионов находился в госпитале).

Выезжая в Дюшамбе, где стоял штаб корпуса, я думал о том, что пора позаботиться о запасах продовольствия и фуража на зиму, причем сделать это нужно было заблаговременно, до наступления дождей.

Организационные мероприятия заняли весь сентябрь. В Восточной Бухаре было спокойно, но я знал, что спокойствие это относительное: эмир за границей продолжал сколачивать басмаческие банды и тайно засылал на нашу территорию оружие своим сторонникам.

В конце сентября командующий фронтом приказал мне вывести 1-ю Туркестанскую кавалерийскую дивизию из Восточной Бухары, так как-де на смену ей из Дюшамбе подошла 3-я стрелковая бригада. Приказ этот был ошибочным. В условиях маневренной партизанской войны стрелковые части не могли заменить кавалерию. И, пожалуй, в результате именно этой ошибки командующего фронтом, а также предательства младобухарцев еще на несколько лет затянулась кровопролитная борьба, разгоревшаяся в Восточной Бухаре после ухода кавалерийских бригад.