Турист - [42]

Первым сюрпризом стал замок на двери. В подъезд я зашел без проблем, компании Даниэля и Джулеса у порога не было, Керни ещё спал, а вот у двери квартиры возникла заминка. Я, наверное, минут десять как болван пытался вскрыть бесполезным ключом новый замок, пока недоумение медленно не переросло в раздражение. Злобно пнув стену, я отправился наверх, к хозяину дома.

Салливан не открывал минут пять, но я знал, что он дома. Этот вонючий старик на моей памяти ещё ни разу днем не покидал своей квартиры, и я собирался достать его так или иначе.

— Какого хре…

— Где мои вещи, Салливан?!

На секунду он даже остолбенел. Насколько мне было известно, на него не решался кричать даже Джулес. Мне было всё равно.

— Да ты… охренел, русский! — старик быстро вышел из ступора. — Ты пропал на неделю, все думали, ты сдох! Джулес, твой долбаный друг-мулат, уже достал меня своими допросами! Да не знаю я, где тебя можно найти! И мне плевать! Что прикажешь делать — ждать, пока ты явишься обратно, мать твою?! А если бы ты не явился? Мне некогда разбираться, у меня много тех, кому нужен угол! А ты и Сикейрос — два неблагодарных уб…

Я сделал шаг вперед, он — инстинктивно — назад, поперхнувшись недосказанным ругательством.

— Где мои вещи? — медленно и раздельно спросил я.

— Мать твою, русский…

— Хорошо, — сказал я, отпихнул его с дороги, и захлопнул за собой дверь.

Теперь мы были в его квартире вдвоем. Я молча обошел изумленного хозяина, и принялся методично вытаскивать полки со шмотками из всех шкафов, которые попадались мне на пути. Я не знаю, что я искал — ключи от прежней квартиры или намек на принадлежавшие мне вещи — но, может быть, я просто ждал реакции. Которая не замедлила последовать.

— Какого хрена ты творишь, кретин?! — завопил Салливан, пытаясь оттащить меня от очередного ящика. — Пошел вон из моего дома, ублюдок!

Я был после болезни, и ещё плохо держался на ногах, но у него не получилось даже сдвинуть меня с места. Тогда он с проклятиями выбежал из комнаты куда-то в смежное помещение.

— А ну пошел вон отсюда! — зарычал Салливан, снова вбегая в комнату. В руках он держал помповое ружье. — Убью нахрен!!!

Я обернулся, мельком посмотрел на обращенное в мою сторону оружие в дрожащих от ярости руках Салливана, его белое, перекошенное лицо, и усмехнулся. Мне не пришлось даже делать шаг в его сторону — я всего лишь выбросил одну руку вперед, хватаясь за дуло, и резко потянул в сторону. Раздался выстрел.

Какое-то время мы стояли неподвижно, я — сжимая в руке ружье, он — вылупившись на осыпавшееся в раме зеркало. Я думал о том, что этот выстрел совсем не был похож на тот, которым был убит чернокожий парень. Громкий, отвратительно громкий, да ещё и этот звон от разбитого зеркала…

О чем думал Салливан, я не знал. Может, о том, что стрелять нужно было раньше, тогда бы он в меня точно попал. А может, о том, что он не ошибся, увидев меня в первый раз: как и предыдущий русский постоялец, я всё-таки доставил ему проблемы. По крайней мере, он точно не ожидал, что я стану хвататься за дуло. Не думая, я поднял ружье, направляя его на хозяина дома.

— Ну? — тихо спросил я.

Старик вздрогнул, поднимая руки вверх. Это, кстати, удивительное чувство, то, когда ты держишь в руках оружие. Оно дарит неповторимую иллюзию власти, пьянит, переносит в другую реальность, дает другие приоритеты. От парней в «Потерянном рае» я слышал, что им это нравится. Держать человека на прицеле, видеть его страх, чувствовать себя хозяином его жизни. Не знаю, мне не понравилось. Салливан задрожал так, будто и в самом деле думал, что я его убью. У меня возникло странное чувство, мое сознание почти раздвоилось. Одна его часть продолжала играть комедию, вторая — удивлялась тому, как легко это у меня получается. Так, будто я всю жизнь этим занимался. На самом деле я никогда не смог бы — даже Салливана, даже Сандерсона. О Спруте я просто старался не думать.

— Т-твою м-мать, рус-ский, — хозяин дома отступил назад. — Я не думал, что ты вернешься! Я… Джулес сказал… я подумал, ты мог быть уже мертв… всякое случается…

— Салливан, — почти мягко прервал его я.

Старик молча указал раскрытой ладонью себе за спину.

— Веди, — я пропустил его вперед, к закрытому чуланчику, по-прежнему держа Салливана под прицелом.

Он вытащил из него не слишком плотную спортивную сумку, пододвигая её ко мне.

— Сядь, — велел я, указывая стволом на кресло. Салливан молча сел, и я открыл сумку. Внутри оказались мои вещи, всего несколько тряпок, остальное исчезло. Мне не это было важно. Иногда мне кажется, что люди совершают много глупостей «из принципа».

— Я… должно быть, новый жилец припрятал часть… это всё, что я нашел после его въезда, — пробормотал Салливан, выдавая себя с головой. — Если хочешь, я спрошу парня…

Я не хотел. Всё это грозило слишком далеко зайти, а я и без того нашумел. Совет Маркуса вести себя тихо пропал втуне.

— В следующий раз… — я поднял с пола сумку и внимательно посмотрел на Салливана, — не обижай русских.

Он не ответил, почти намертво примерзнув к креслу, в котором сидел, и с бессильной злобой следил за тем, как я забрасываю ружье в чулан и несколько раз проворачиваю замок. Ключ я не глядя выбросил в соседнюю комнату, и молча вышел из квартиры.