Турист - [14]

– И что вы обнаружили?

– Ничего. Она сняла квартиру класса люкс в старинном особняке и живет как богатая синьора – шопинг, прогулки, рестораны и театры.

– Может быть, она вышла из игры, – рискнул предположить Самбо.

Оба его собеседника решительно покачали головой.

– Она слишком алчная, жестокая и безжалостная женщина, чтобы уйти из своей организации, – объяснил Матис. – Мы уверены, что она готовит оперативную базу. В нужное время приедут другие и, вероятно, кто-то умрет.

– Эти «плохие люди» знают о вашем существовании?

– Они догадываются о нем, а может быть, принимают без доказательств ту истину, что у них есть противник, – объяснил испанец. – Мы уже ликвидировали двух видных членов их организации и нанесли удары нескольким пособникам. Логично предположить, что они приняли оборонительные меры против нас.

– А сколько жертв было с вашей стороны?

– Только женщина, убитая твоим Туристом, – ответил Матис, а потом поспешил пояснить: – «Твоим» в том смысле, что это ты должен его найти.

Пьетро не поддался на провокацию. Обдумывая то, что сейчас узнал, он встал и поставил на стол блюдца и приборы для сладкого. Распаковав десерт, он убедился, что его предположения верны.

– Это мой любимый сладкий десерт с раннего детства – венецианский пирог пинца, который еще называют торт Марантеги, или торт Бефаны[2]. Даже такие суперследователи, как вы, не могли знать об этом, – сказал он, вонзая вилку в мягкое тесто. – В это время года его пекут только по заказу. Значит, вы не заходили в ту кондитерскую. Кто-то хорошо информированный, кому известно даже об этом обеде, использовал вас как почтальонов, чтобы я убедился, что вы хорошие ребята и что ваш рассказ, по меньшей мере, основан на правде.

Гости ничем не выдали своих чувств и продолжали есть куски торта, говоря друг другу, что десерт вкусный, но не настолько, чтобы потерять от него голову. Пьетро подумал, что они совершенно не понимают поэзию этого произведения искусства, которое венецианцы называют «сладкая шлюшка». Однако он не стал вступать с гостями в спор, мысленно назвал их варварами и покончил с этим вопросом.

– Бесполезно спрашивать у вас его имя, верно? – внезапно задал он вопрос.

– Этого не нужно, – улыбнувшись, ответил испанец. – Когда будет необходимо, этот человек с тобой свяжется.

Пьетро почувствовал такой приступ любопытства, что готов был закричать. Но он овладел собой. Этот загадочный человек, несомненно, был кем-то из его прошлого – из профессиональной жизни, откуда его вышвырнули пинком. Пьетро убедил себя, что поручение гостей, возможно, позволит ему возобновить связи среди полицейских. У него пересохло горло от волнения.

– Я согласен, – сказал он. – С завтрашнего дня начинаю расследование, но не ожидайте больших результатов. Сейчас у меня, разумеется, нет в распоряжении тех средств для работы, которые были раньше.

– Зато у нас они есть, – вмешался француз, вынимая из кармана куртки флешку в форме рыбки. – Информация, записанная здесь, – все, что мы имеем на данный момент, но мы постараемся удовлетворить все твои запросы.

Самбо взял у него маленький носитель памяти, опустил его в карман брюк и сказал:

– Я ни в коем случае не желаю быть замешанным в ваши операции.

– Мы и не намерены привлекать тебя к ним, – буркнул Сесар, бросая на стол желтый конверт. – Вот тебе деньги на расходы, десять тысяч евро.

Гости решили избавить его от денежных затруднений. Впрочем, он ведь согласился сотрудничать с ними.

В общем и целом Пьетро чувствовал облегчение. Ему хотелось срочно обработать ту массу данных, которые он получил.

Когда гости уходили, Матис дождался Сесара у двери и, когда тот начал спускаться по лестнице, положил Самбо ладонь на плечо.

– Она мне нравилась, – прошептал он. – Я был влюблен в нее. Она делала вид, что не замечает этого, но мне было не важно: я надеялся, когда закончатся все эти события, убедить ее, что могу сделать ее счастливой. Но когда живешь этой долбаной жизнью, уже не можешь здраво думать о чувствах и ведешь себя как мальчишка.

Изумленный этим признанием, Самбо только кивнул в ответ, и француз ушел. Больше он ничего не сказал: этого было и не нужно.

Ночь прошла сложно, и пробуждение Пьетро было отмечено неприятным выбросом желудочного сока в пищевод. Бывший комиссар безуспешно пытался остановить этот прилив с помощью коктейля из лекарств, кофе и табака.

Того, что он обещал себе накануне вечером, не получилось: Турист не занимал одно из главных мест в его мыслях. Более того, Самбо совсем не думал о нем. После завтрака у вдовы Джанезин и короткой прогулки вдоль улицы Рио-Тера-Сан-Леонардо он позвонил в кондитерскую, где был куплен вчерашний торт.

Хозяйка ответила, что торт заказала по телефону какая-то синьора. Больше она ничего не помнила.

Пьетро зашел в бар на набережной Ормезини. Это заведение находилось в уединенном месте, и бывали здесь только венецианцы. Он заказал четверть литра белого вина. Несколько посетителей его узнали и громко отпустили пару ядовитых шуток в его адрес.

Он не обратил на это внимания – и не только потому, что привык к таким выходкам. Слишком сильно сосредоточился, пытаясь понять, кто была женщина, заказавшая торт. В сущности, только одна из женщин, с которыми он сталкивался на своей полицейской службе, могла по должности, опыту, связям и беспристрастию заинтересовать агентов такого уровня, как Матис и Сесар, – Тициана Базиле, помощница начальника управления. Но Тициана не могла сделать этот заказ, потому что после скандала была его злейшим врагом. Ее высказывания для печати были резкими и жестокими и бросали тень на весь служебный путь комиссара Самбо.