Турция старая и новая - [34]

.

Несомненно, большой урон партии нанес раскол в 1968 поду на два крыла: одно во главе с Анбаром и второе — во главе с Ареном. Если дополнительные выборы в меджлис в июне 1968 года показали рост влияния партии, то на выборах в 1969 году она получила на 30 тысяч голосов меньше. И хотя эта цифра незначительна, в силу нового положения о выборах партия получила всего два места. Таким образом, сократился радиус ее деятельности с парламентской трибуны. Однако остается фактам, что турецкий меджлис одно время был единственным меджлисом среди мусульманских стран, в котором заседали представители марксистской партии, выступления которых, с их высоким теоретическим уровнем и убедительной аргументацией, отзывались и отзываются все больше широким эхом по всей стране.

В декабре 1970 года заявила о себе еще одна правая партия — Партия национального спасения, которую возглавляет профессор Эрбакан. Она немногочисленна по составу и придерживается западной ориентации.

ЛАИЦИЗМ

Я приехала в Турцию, в начале осени 1961 года, незадолго до выборов. Тогда еще действовал Комитет национального единства, подходил к концу процесс на Яссыада над руководителями Демократической партии и уже в открытую говорили о возможности вынесения смертных приговоров. Похороны в Стамбуле в один из сентябрьских дней какого-то важного деятеля свергнутого режима превратились в демонстрацию сторонников Мендереса. Почти всех участников похоронной процессии арестовали и бросили в кутузку. За что? — опросите вы. Может быть, за то, что они выкрикивали антиправительственные лозунги? Ничего подобного! Турецкий уголовный кодекс предусматривает другой повод — за пение на улице религиозных песен…

Этот на первый взгляд незначительный факт со всей очевидностью показывает, какие глубокие перемены произошли в Турции в результате введения Кемалем светского законодательства. Потребовались твердая воля и твердая решимость Ататюрка, чтобы перерезать «пуповину», которая связывала Турцию с исламом, т. е. с Востоком, и повернуть ее к Западу.

Постепенное внедрение лаицизма, то есть отделение религии от государства, повлекло за собой запрещение всякого рода религиозных манифестаций вне храмов, запрещение публично исполнять религиозные песни, а также носить духовную одежду. И анатолийские крестьянки, одетые с головы до ног во все черное, больше похожи на монахинь, чем сами монахини, которые ходят в обыкновенном платье.

Лаицизм трактуется в Турции как краеугольный камень кемализма: это он поднял Турцию со дна национального упадка, обозначил для нее новое место в мире, указал путь к модернизации, европеизации и прогрессу. Воспитанная в духе кемализма правящая элита страны, чиновники, а главное, офицерство, считают лаицизм своего рода «табу», от которого нельзя отступать. Никто из них не признается, что соблюдает религиозные обычаи. Быть религиозным в Турции — это «плохой тон», быть религиозным — это значит быть отсталым. Прогрессивные турки считают, что исламский догматизм, который почитали их предки, был главной причиной отсталости «больного человека Европы», а кемалистский лаицизм является для них синонимом современности. Бородатых религиозных фанатиков часто делают героями политических карикатур…

В этом смысле Турция коренным образом отличается от большинства арабских стран. Даже в тех странах, которые строят свой, «арабский», социализм, ислам все равно остается государственной религией, а лидеры таких государств пытаются извлечь из ислама прогрессивные идеи…

Однако понять основы лаицизма в Турции не так просто: для этого надо проштудировать конституцию и основательно познакомиться со специальной литературой. Туристу, который судит о стране по тому, что он видит собственными глазами, в этом вопросе не разобраться. Когда он будет осматривать Стамбул и его великолепные мечети, на него, несомненно, произведут впечатление толпы «правоверных», которые молятся после ритуального омовения в фонтанах. Завороженными глазами он будет следить за своеобразной «гимнастикой», когда молящиеся все вместе, как по команде, опускаются на колени, касаются ладонями плеч и сердца, опускают головы и закрывают лицо сложенными вместе ладонями. (Кстати, надо заметить, что правоверные мусульмане ничего не имеют против того, чтобы посторонние люди, гяуры, присутствовали в мечети при омовении и молитве.) В положенный час люди расстилают специальные коврики и молятся всюду: в магазине, в железнодорожном вагоне, в поле. Единственное место, где сравнительно редко можно видеть, как молятся мусульмане, это новая Анкара, потому что там мало мечетей и потому что в Анкаре живут в основном правящая элита и чиновники — верные хранители основ кемализма.

Итак, реформы Ататюрка, в особенности лаицизм, коснулись лишь незначительной части образованных людей и ни в малейшей степени не затронули основные массы народа, и в первую очередь крестьянские массы.

Я согласна с точкой зрения, которую высказал мне однажды один из западных журналистов, долго живущий в Турции; он оказал тогда, что если эти реформы, которые таким радикальным образом посягают на нравственные нормы общества, до сих пор не встретили решительного отпора, то объяснить это можно только одним, — тем, что подавляющее большинство населения о них просто-напросто не имеет понятия. Крестьянин в деревне и сегодня живет так, как столетия назад, по обычаям и традициям Османской империи. Тысячи крестьян даже и не подозревают, что турецкое государство является светской республикой; для них война за независимость остается религиозным конфликтам, который закончился победой ислама над «неверными». И сегодня высшим авторитетом в деревне является имам или ходжа, то есть человек, который выполнил свой священный долг мусульманина и хоть однажды побывал в Мекке.