Турбулентность - [8]

Тем не менее где-то между новыми правилами, жадностью владельцев авиакомпаний и передовыми технологиями, все это изменилось. Теперь пилот представлял собой не больше, чем водитель автобуса, который возит неблагодарные задницы пассажиров по небу. И тот идеальный баланс мастерства и очарования больше не был никому нужен, его даже никто не помнил.

– Простите, командир? – Мужчина, одетый в футболку с надписью «Я люблю Нью-Йорк» вдруг выскочил передо мной. Он поднял вверх свой телефон, держа его прямо у меня перед носом. – Вы не могли бы нас сфотографировать? Мы пытались сделать селфи, но я постоянно обрезаю себе голову. – Он засмеялся и указал на свою семью: двух мальчиков и женщину в желтом платье. Они смеялись и позировали перед голубым баннером с надписью «Добро пожаловать в Нью-Йорк».

Я не взял у него телефон. Просто посмотрел на его семью, их смех становился невыносимо громче и громче с каждой секундой. Один из его сыновей помахал мне, держа в другой руке игрушечный самолетик, улыбаясь и ожидая, что я улыбнусь в ответ.

– Командир? – Мужчина посмотрел на меня. – Вы не могли бы нас сфотографировать?

– Нет. – Я отступил назад. – Нет, не мог бы. – Я заметил, что к нам направляется стюардесса, и кивнул в ее сторону. – Но уверен, она будет рада вам помочь. – Я не дал мужчине шанса ответить. Развернулся и направился к парковке.

Мне нужно было, на хрен, добраться домой.

***

Позже той же ночью...

Я припарковался перед своим жилым комплексом между Мэдисон и Парк-авеню и подождал, пока один из парковщиков появится в поле зрения.

– Добрый вечер, сэр. – Служащий, одетый в серый смокинг, открыл мою дверцу. – Как долго вы планируете пробыть в городе на сей раз?

– Четыре дня. – Я вышел из машины и бросил ему ключи. – Поставь ее ближе к переднему входу, пожалуйста.

– Как пожелаете, сэр.

Широким шагом я направился к зданию, по пути взглянув на ночное небо. Впервые за все время, что мог вспомнить, звезды не окутывала пелена серых облаков. Они были яркими и ослепляющими на фоне темного неба, вероятно, давая ложные надежды оптимистично настроенным мечтателям, которые по глупости влюбились в этот город.

– Добро пожаловать домой, мистер Уэстон. – Швейцар, единственная постоянная личность в моей жизни, открыл для меня двери. – Были ли благосклонны к вам небеса в эти дни?

– Как и всегда, Джефф. Как и всегда.

– Побывали в каком-то интересном месте на этот раз?

– В Сингапуре. – Я вытащил маленький тканевый мешочек из кармана и передал его мужчине. – Мелочь. Для твоей коллекции.

– Спасибо, сэр, – сказал он, улыбаясь. – Кстати, на прошлой неделе в моем почтовом ящике обнаружились пять билетов бизнес-класса в Бельгию. Не помню, чтобы упоминал о своем дне рождении перед вами, так что спрошу, вы часом не в курсе происхождения этого таинственного подарка? Просто чтобы знать, кого благодарить.

– Не имею ни малейшего представления, – ответил я, проходя мимо него. – Но было бы лучше, если бы билеты были первого класса, а не бизнес, так что кто бы вам их не подарил, передайте ему, что в следующий раз следует исправить эту ошибку.

– Передам. – Он засмеялся. – Хорошего вечера, мистер Уэстон.

– Спасибо. – Я вошел в лобби и остановился, медленно позволяя глазам приспособиться к немилосердному свету новых люстр. Владельцы всегда вносили какие-то реновации и излишние изменения хоть чего-то каждый божий месяц. Поэтому лично я никогда не мог ощутить это место настоящим домом.

Популярная сеть отелей, в которой проводил ночи во время пересадок, всегда казалась мне более знакомой и гостеприимной.

Я направился прямо к открытому лифту и вставил ключ-карту в панель. Когда убедился, что никто не идет к лифту, то поднес карточку еще раз и нажал кнопку «80», что соответствовала пентхаусу.

Каждый жилец этого здания был уважаемым членом Нью-Йоркской элиты: судьи, политики, врачи, но все они платили непомерные цены за обслуживание четырех огромных коридоров на каждом этаже. В отличие от них, мой этаж был моим и только моим. У него была давняя история, но это место всегда оставалось в частной собственности. И хотя я редко здесь бывал, все равно отказывался продать квартиру владельцам здания, неважно, сколь щедры и настойчивы были их предложения год от года.

В ту секунду как дверь лифта открылась, я вышел и выключил встроенную в коридорную вазу камеру безопасности. Дважды проверил ее провода, чтобы убедиться, что все исправно, а затем вернул их на прежнее скрытое место.

Открывая двойные двери, ведущие в мою квартиру, снял пиджак и включил свет.

По большей части, все было так же, как я и оставил – за исключением обычного дерьма, что так настырно переставляла моя домработница.

Раздраженный, я переставил на свои места коллекционные банки Колы на столешнице, вернул охлажденные бутылки вина на их обычные места и закрыл окна, соединяющие гостиную и гостевую.

Выбросил несколько разбросанных где попало брошюр «Добро пожаловать в Мэдисон» в мусор и уменьшил интенсивность кондиционера, так как они стали добавлять в него новый аромат клубники. Затем я перетянул свое рабочее кресло от окна туда, где оно должно было стоять. Прошелся по всем комнатам, уже зная, что стояло не на своих местах, так как проделывал эту процедуру каждые несколько недель.