Тупое орудие - [25]

– Он намекал, что они могут заинтересовать мужа.

– У вас хорошие отношения с мужем, миссис Норт?

– Да, конечно. – Она виновато усмехнулась. – Прекрасные.

– У него нет причины подозревать вас в определенной близости с мистером Флетчером?

– Нет! О нет! У меня всегда были свои друзья, и мой муж никогда не вмешивался в наши отношения.

– Значит, он не ревновал к вашей дружбе с другими мужчинами?

– Какие у вас старомодные понятия, суперинтендант! Разумеется, нет.

– Значит, он полностью доверял вам, миссис Норт.

– Да, естественно!..

– Все же, несмотря на полное взаимопонимание, которое, как вы говорите, существовало между вами, вы были готовы украсть ваши расписки у мистера Флетчера, только бы ваш муж не прослышал про ваши игорные долги?

Она не сразу ответила, но наконец сказала совершенно спокойно:

– Мой муж ненавидит азартные игры. Я всегда тратила много денег и никогда не говорила мужу об этих долгах.

– Вы боялись последствий?

– В каком-то смысле да. На самом деле мне не хватало честности. Если бы я могла предвидеть то, что случилось…

– Вы бы ему рассказали?

– Да. – Голос ее звучал неуверенно.

– Вы так ему и не рассказали, миссис Норт?

– Нет, нет, я…

– А почему?

– Но вы должны понять! – воскликнула она. – Все так… запуталось! Мистер Флетчер убит, и теперь никто не подтвердит, что все было так, как я рассказываю. То есть, что он раздобыл мои расписки, а у меня до того не было ни малейшего подозрения, что он… что он хочет, чтобы я стала его любовницей! Я знаю, как неправдоподобно это выглядит, и я признаю, конечно, что была круглой дурой, но я не догадывалась! Всякий, услышав мой рассказ, не может не подумать, что между мной и мистером Флетчером, было больше, чем на самом деле. Если бы мне достало ума рассказать мужу все сразу… как только я узнала, что мои расписки у мистера Флетчера… Но я не рассказала! Я попыталась заполучить их сама, и это выглядит так, словно я боялась, что что-то станет известно про мои отношения с мистером Флетчером. Неужели же это непонятно?

– Кажется, понятно, – ответил он. – Суть в том, что вы говорили неправду, когда заявили мне, что ваш муж не возражал против, вашей дружбы с мистером Флетчером. Разве не так?

– Вы хотите, чтобы я признала, что он ревновал, но он не ревновал! Конечно, он недолюбливал мистера Флетчера: он полагал, что его отношения с женщинами достаточно нечистоплотны. Но… – Ей перехватило горло, она подняла голову и с трудом выговорила: – Мой муж недостаточно любит меня, чтобы ревновать.

Ханнасайд опустил глаза на лежавшие перед ним бумаги.

– Но, может быть, он заботился о вашем добром имени, миссис Норт, – осторожно сказал он.

– Не знаю.

– Это противоречит всем вашим показаниям, – заметил он. – Вы хотите, чтобы я поверил в лишенное глубокого чувства взаимопонимание, которое существует между вами и вашим мужем, и в то же самое время вы хотите, чтобы я поверил, что вы были не в состоянии признаться ему во всем.

Она сглотнула.

– Меня пугает сама процедура бракоразводного процесса, суперинтендант.

Он поднял глаза.

– Стало быть, между вами так мало доверия, что вы боитесь, что ваш муж может подать на развод?

– Да, – ответила она, глядя прямо ему в глаза.

– Вы не боялись, что вместо этого он может… разгневаться… на человека, который поставил вас в столь неприятное положение?

– Нисколько, – решительно сказала она.

Он помолчал. Когда он затворил вновь, ее поразила резкость его тона.

– Несколько минут назад вы повторили слова, которые мистер Флетчер произнес, проходя по дорожке со своим посетителем. Как это получилось, что его слова вы слышали так отчетливо, а слов его собеседника вовсе не слышали?

– Я вам сказала, что у мистера Флетчера был высокий, довольно пронзительный голос. Если вы когда-нибудь имели дело с людьми глуховатыми, вы должны были заметить, что именно такой голос доходит до них лучше, чем низкий.

Очевидно, он согласился с ее объяснениями, ибо он кивнул и поднялся.

– Прекрасно, миссис Норт. А теперь, с вашего позволения, отпечатки пальцев.

Через четверть часа, когда Хелен ушла из участка, он снова уселся за стол и задумался над заметками, набросанными на листке бумаги:

« Показания констебля Гласса: в 22. 02 из калитки вышел мужчина. Показания Хелен Норт: приблизительно в 21. 58 Флетчер проводил до калитки неизвестного мужчину «.

Он сидел, уставясь в эти записки, когда в кабинет вошел констебль Гласс и доложил, что в саду «Грейстоунз» орудие убийства не обнаружено.

Ханнасайд застонал, но, когда Гласс повернулся к двери, задержал его:

– Минуточку. Вы уверены, что мужчина выходил из калитки именно в две минуты одиннадцатого?

– Да, сэр.

– А не могло быть, к примеру, без двух или трех минут десять?

– Нет, сэр. По моим наручным часам и по часам в комнате/ когда я вошел, было 22. 05. Поэтому я вдвойне уверен, ибо дойти от того места, где я стоял, до кабинета можно минуты за три, но никак не за семь!

– Хорошо, – кивнул Ханнасайд. – Это все. Завтра явитесь к сержанту Хемингуэю.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Гласс и многозначительно добавил: – Коварное сердце не найдет добра.

– Вероятно, – прервал его Ханнасайд.

– А лукавый язык попадет в беду, – сурово закончил Гласс.