Тупо в синем и в кедах - [24]
Словом, фокус не удался. Агния, гремя посудой, подытожила, проговорив своим несравненным низким голосом: «Отдадим мальчика в Гарвард». Кузя и Дима невесело рассмеялись. У нас ведь теперь даже нет возможности выкупить нашу бывшую, любимую нами, теплую веселую квартиру. И не только потому, что ее у нас украли, а потому что нет возможности оплатить даже первый взнос. Какой там Гарвард.
А я бы хотела, чтобы Мистер Гослин пел. Классику. В белой рубашечке с бабочкой. И еще жилетик с атласной спиной. Чтобы ему ставили подиум перед оркестром, потому что он маленький. И его объявят, он выйдет из-за кулис. Он смелый у нас. И первой скрипке протянет свою маленькую ладошку. И чтобы мужчина, который первая скрипка, был похож на доктора Варения Алексеевича. Ну вот, Мистеру Гослину помогают встать на подиум. И он поет Генделя «Ларго». Это из моей детской жизни самое любимое. После этого «Ларго» я больше не ходила в музыкальную школу. И в школу не ходила. И вообще не ходила.
Бесит. Опять. И тошнит.
Потом допишу.
#my_future_indefinite #mister_goslin #in_high_spirits
#в_приподнятом_настроении
Ну во-о-от… Мистер Гослин на сцене. И я такая сижу в седьмом ряду в центре. Белый воротничок. Темно-синее платье. Фу, нет, не синее… В школе все одеваются тупо в синее. Чо-то не катит совсем: телефоны меняются раз в год или в полгода. Компьютеры тоже. Лекарства новые изобретают. А форма у нас изменилась два раза в истории: из коричневой с белым стала синей с белым. Не, конечно, клетчатые юбочки там, жилеты… Но это как-то не приживается вообще. Форма синяя: пиджак, сарафан, юбка, брюки. Все синее. И кеды. Ка-пец. Я так понимаю, что кеды – это, как говорит Дима, признак личной свободы. Типа вот учителям, чиновникам, министрам – нате вам, синяя форма, а мне лично – кеды. Так пусть на концерте Мистера Гослина у меня лучше будет вишневое платье с белым воротником, который подарила miss Pauline. Это такой крутой воротник, который на коклюшках кружевницы плели. И коклюшки в их руках как птички: клю-клю-клю-клю. Воротник цвета топленого молока. И чтобы Полина сидела рядом. И Агния. И Кузя с Димой. И Лали с братьями и дедушкой. Ай, пусть все приходят с Лали: и братья, и родители, и дедушки, и прадедушка, и новая прадедушкина ворчливая жена-молодушка… И чтобы Тони Матоски тоже сидел с нами в седьмом ряду и держал Полину за руку. Вот я об этом мечтаю. Вижу нашего Мистера Гослина на сцене – и вот тогда я безмятежно плачу. Не задыхаюсь, ничего. Просто думаю, вижу и плачу. И слезы стекают мне в уши, потому что, когда я про это думаю, я лежу на спине, смотрю в белый потолок, чтобы не отвлекаться на окно или на складки одежек на стуле.
А вот еще я плачу, когда, например, много взрослых занятых людей спасают утенка из канализационного люка. И вытаскивают его после многочасовых попыток. Наверное, надо объяснить себе самой, почему я не плачу, когда спасают ребенка из-под завалов или взрослого. Ну, наверное, потому, что это долг человечества, закрепленный со всех сторон законами, которые нельзя нарушать. Нельзя не попытаться спасти человека. Запрещено. Кроме того, это считается грехом – не подать руку ближнему. А если спасают утенка, изначально придуманного жизнью, чтобы он все-таки вырос и только потом его сожрали, вот это вызывает во мне, в моей душе офигенное невероятное тепло, благодарность и любовь к людям и к жизни.
И еще – единство чувств. Не знаю, это правильно так говорить или нет. Вот концерт – опять концерт, да, но пока без участия известного сопрано Мистера Гослина – концерт большого голландского симфонического оркестра. Люди сидят восторженные, нарядные, почти такие же нарядные, как я на концерте Мистера Гослина, и вдруг в зрительный зал из всех дверей входят волынщики в высоких шапках и барабанщики в каких-то замысловатых беретах, идут важно, ритмично, играют марш, чтобы им удобно было шагать. Все в клетчатых килтах. Коленки мелькают в складках, голые, мосластые, беззащитные. Красиво как! И лица у всех ужасно детские, взволнованные. А потом звучит «Amazing Grace». То есть «Великая благодать». Полина говорит, что правильно переводить «Божья благодать». Ну правда Божья благодать, правда: люди в зале плачут, потому что невозможно не плакать – чувства эти, которые в душу не помещаются, такие хорошие чувства, многим незнакомые, они выливаются слезами. И эти волынщики с барабанщиками, которые идут, идут, идут, это ж сколько в мире прекрасных музыкантов, и величественная музыка, и еще та долговязая, тощая, страшненькая, как я, девочка-барабанщица в шапке наперекосяк, налезшей на ухо, девочка, которая замешкалась в проходе и чуть не упала, но чья-то рука в белой перчатке – хоп! – подхватила ее и поставила на место! И девочка-копия-я давай опять колошматить по барабану и шикарно крутить в руках палки с мягкими бомбошками на концах – бум-бум – оп, перекрутила – бум-бум! Та-дам, та-рам! Ну как не плакать, как же не плакать, что такое, оказывается, вообще существует в этом несправедливом мире, где умирают девочки с тоненькими пальчиками и убивают таких классных, ни в чем не виноватых пациков на востоке страны! Где у честных людей нечестные наглые люди, обойдя закон, отнимают жилье! Как может такое существовать в одном мире: «Божья благодать» и такой адский сволочизм и несправедливость? Я потом лежу и еще долго плачу в одиночестве. Чтобы уши были мокрые и чтобы наконец перестать ненавидеть некоторых людей.
Если чудеса не послать специальным рейсом, в дороге они могут заблудиться и даже потеряться, испортиться или просто попасть совершенно не по адресу. А если чудо произойдет не с тем человеком, будет ли оно чудом?Марианна Гончарова написала книгу маленьких историй, полных уютного очарования. Самые печальные обстоятельства – не помеха для счастливых финалов, а нынешние горести – повод ждать будущих радостей. Только так и никак иначе!
Они живут рядом с нами, ловят наш взгляд, подсовывают мягкие уши под нашу руку. Ну да – пара изгрызенных туфель. Но что такое пара каких-то бездушных туфель по сравнению с теплой головой на твоих коленях, с их мягкими лапами и теплым пузом! Что пара разбитых чашек или опрокинутых горшков с цветами по сравнению с торопливым топотом и радостными взлаями и взмявами, когда вы еще идете по лестнице, когда всего лишь гремите ключами, когда только входите в прихожую! Впрочем, эта книга не только о них, наших усатых, хвостатых и пернатых.
Сюжеты Марианны Гончаровой, со всеми их нелепостями, случайностями и невероятным обаянием, выхвачены из воздуха, из садов и полей, из улиц и переулков небольшого городка. Герои – вроде бы самые обычные люди: вот интеллигентный и немного застенчивый дантист, вот влюбленная юная красавица, вот веселые попутчики, вот отважные воздухоплаватели, вот особенные дети, знающие и понимающие гораздо больше, чем мы предполагаем, вот рыцари и пасечники, неугомонные жулики и волшебники. Истории их жизни рассказаны с неизменным юмором и симпатией, и кажется, будто мы, читатели, знакомы с каждым из них с самого детства.
Мир полон тайн. Но в своей повседневной суетной жизни мы забываем об этом. И лишь в минуты относительного покоя, где-нибудь в горах или на берегу реки, нас вдруг охватывает непередаваемое ощущение красоты и гармонии окружающего мира. И его вечной тайны, разгадать которую вряд ли кому-нибудь дано.Мир, описываемый Марианной Гончаровой, – при всей его погруженности в повседневную жизнь – полон тайн. Вот и новая книга писательницы – по сути, первый ее роман – прежде всего о тайне. О тайне, которую хранит в себе овеянная легендами Аргидава – старинная крепость на берегу Днестра.
Природа дружбы естественна. Дружба — это не изобретение человека. Это изобретение кого-то поумней. И потому, что дружба дается свыше, вашими друзьями могут быть не только люди, но и все, кого вы встречаете в этой жизни, невзирая на образование, место жительства, возраст, статус, наличие хвоста, количество ног, лап, щупальцев, крыльев или плавников.Дружба дается свыше. Как умение улыбаться или плакать.Эту книгу рекомендуется читать, когда у вас плохое настроение, в одиночестве или в компании вслух.Можно и нужно читать детям.
Автобус жизни писательницы Марианны Гончаровой не имеет строгого расписания. Он может поехать в любом направлении, даже заблудиться. Вообще маршруты воображения Гончаровой весьма причудливы и фантастичны. Она видит из окна своего автобуса гораздо больше, а зачастую и не совсем то, что видят другие пассажиры. Но с ее помощью они оказываются в удивительных и неповторимых жизненных ситуациях, из которых тем не менее всегда есть выход и всегда можно выбраться на дорогу, ведущую к дому.Читатели Гончаровой нередко чувствуют себя ее счастливыми спутниками, которым повезло ехать с ней вместе.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
С обаятельным прокурором Евгением Николаевичем Михайловым читатели уже знакомы по первому роману дилогии, ему посвященной («Прискорбные обстоятельства», «Время», 2019). И не просто знакомы, а прониклись к нему симпатией и сочувствием – о чем многие написали и высказались. Нередко задаваясь вопросом: откуда он такой взялся – тонкий, честный, думающий, страдающий? Ответ можно найти во втором романе, в котором вопреки хронологии профессиональная биография героя начинается. Автор к своему герою этой поры куда более строг.
Если и сравнивать с чем-то роман Яны Жемойтелите, то, наверное, с драматичным и умным телесериалом, в котором нет ни беспричинного смеха за кадром, ни фальшиво рыдающих дурочек. Зато есть закрученный самой жизнью (а она ох как это умеет!) сюжет, и есть героиня, в которую веришь и которую готов полюбить. Такие фильмы, в свою очередь, нередко сравнивают с хорошими книгами — они ведь и в самом деле по-настоящему литературны. Перед вами именно книга-кино, от которой читатель «не в силах оторваться» (Александр Кабаков)
Это вторая книга Яны Жемойтелите, вышедшая в издательстве «Время»: тираж первой, романа «Хороша была Танюша», разлетелся за месяц. Темы и сюжеты писательницы из Петрозаводска подошли бы, пожалуй, для «женской прозы» – но нервных вздохов тут не встретишь. Жемойтелите пишет емко, кратко, жестко, по-северному. «Этот прекрасный вымышленный мир, не реальный, но и не фантастический, придумывают авторы, и поселяются в нем, и там им хорошо» (Александр Кабаков). Яне Жемойтелите действительно хорошо и свободно живется среди ее таких разноплановых и даже невероятных героев.
Если тебе скоро тридцать, тебя уволили, муж завел любовницу, подруги бросили, квартиры нет, а из привычного в жизни остался только шестилетний ребенок, это очень смешно. Особенно если тебя еще и зовут Антонина Козлюк. Да, будет непросто и придется все время что-то искать – жилье, работу, друзей, поводы для радости и хоть какой-то смысл происходящего. Зато ты научишься делать выбор, давать шансы, быть матерью, жить по совести, принимать людей такими, какие они есть, и не ждать хэппи-энда. Дебютная книга журналиста Евгении Батуриной – это роман-взросление, в котором есть все: добрый юмор, герои, с которыми хочется дружить, строптивый попугай, честный финал и, что уж совсем необходимо, надежда.