Тупик Гуманизма - [57]

А ведь Хари даже его, квестора, пыталась гипнотизировать – он вдруг вспомнил, как бросился выполнять ее маленькие просьбы, одну за другой, одну за другой! Значит, красавица уже начала плести свою магическую сеть властных императивов, это же известная тактика: поначалу весьма невинные приказы подаются быстро, сплошным потоком: скорее подайте то, принесите это. Жертва как бы «втягивается» в ритм подчиненного поведения, гипнотизер приучает ее безропотно повиноваться. А потом жертва и не замечает, как на смену обычным просьбам приходят приказы иного свойства… Если бы кверстор не успел вовремя ретироваться – кто знает, какие приказы она стала бы давать через десять минут, через пятнадцать… Подайте гель для душа… принесите полотенце… а возьмите ваше оружие и подойдите к окну…

Порфирий вытер взмокший лоб. Итак, Хари Камбио Эрцгерц – талантливый мастер дистанционного внушения. Гипноз, помноженный на фантастическую красоту этой женщины, подавляет волю мужчин, заставляет подчиняться каждой прихоти. Магнетические глаза, хрупкое изящное тело, которое инстинктивно хочется оберегать, – все это вызывает в душе желание всячески угодить этому восхитительному созданию, похожему на грациозного инопланетянина.

Вот почему она находилась в «солярии», когда квестор внезапно вторгся в ее жилище! Лежа в хрустальном саркофаге ментоусилителя, гражданка Эрцгерц колдовала, она работала с закодированными жильцами… А он вспугнул ее, и тогда она выскочила, спряталась в душевой кабине – чтобы квестор не видел, а сквозь шум воды и не расслышал, как она связывается с другими преступниками, чтобы уведомить их о появлении пронырливого квестора с «сундуком» в кармане.

Потом она попыталась закодировать и его, но не смогла – не хватило магической мощи. Ведь, в отличие от других жильцов, квестору тогда еще не был введен препарат. Муха укусила его гораздо позже…

Все проясняется! Вот целостная схема преступления: гамма-призрак подчиняет своей воле талантливого компьютерщика Урбана, магнетическую красавицу Эрцгерц и гениального биоинженера Целесту. Урбан берет под контроль электронику в здании, Целеста создает летающие шприцы, Эрцгерц кодирует жильцов на совершение безрассудных поступков: ужаленные и загипнотизированные люди пытаются покончить с собой, они кидаются в кипящие ванны, суют пальцы в розетки, включают кондиционеры на мороз и тому подобное… Так вот зачем были выведены из строя камеры в квартирах. – чтобы полиция не догадалась о том, что граждане сами накладывают на себя руки!

Звучит диковато. Но как иначе объяснишь, почему жильцы ухитрились пострадать при том, что к ним в квартиры никто не заходил?

«Механизм преступления тем выгоднее для преступника, чем неправдоподобнее он представляется следователю» [17]. И еще один плюс подобной схемы: в момент появления штурмовиков не остается никаких улик. Гамма-призрак попросту исчезает, уходит в свою реальность. А трое его подчиненных вмиг превращаются в ничего не подозревающих жильцов – топ-модель, старика-игромана и учительницу экологии. Мухи – главный рабочий инструмент преступников – попросту разлетаются.

Странно лишь одно: почему эти трое окзались в одном доме? Ведь они живут в своих квартирах уже немало лет. Раньше ничего дурного не делали, а теперь вдруг кинулись изводить соседей?

Квестор хмыкнул. Эти люди, может быть, даже не были знакомы друг с другом. Призрак выявил для себя троих жильцов, которые потенциально наиболее восприимчивы к его чарам – и начал их обрабатывать. Кто знает, может быть, прошло пять или десять лет прежде, чем все трое согласились выполнить свои преступные роли. А целых пять лет призрак посещал их, вдохновлял, предсказывал судьбу – одним словом, завоевывал авторитет. Возможно, он пытался подчинить своей воле еще кого-нибудь из жильцов (это можно выяснить, когда пострадавшие вернутся в сознание), но в конце концов именно эти трое стали наиболее активными его помощниками, готовыми на все, что прикажет идейный вдохновитель новоиспеченной мини-секты.

Квестор перестал рисовать паучков. Оторвал лицо от бумаги, с наслаждением изгрыз тупой кончик пластикового карандаша – и без сожаления отбросил в жерло утилизатора. Вот так! Вот так мы распутываем хитрые дела. Любуйтесь и восхищайтесь, скромно улыбнулся он, поднимая голые ноги и закладывая ступни на бежевый бархат письменного стола. Бросил взгляд на часы: 03:15. Только половина рабочей ночи прошла, а он уже вплотную приблизился к разгадке дела.

Вы спрашиваете, за что очкастому чистюле в белых носках платят его гигантское жалованье? Вот за это умение судорожно рисовать паучков и грызть карандашики, а потом вдруг раз – и картина преступления как на ладони.

Очень хотелось еды. Не однообразной пищевой пасты, не попсовых петербургеров или генетических мутантов с внешностью банана и вкусом туалетного мыла – хотелось настоящей, изощренной, на открытом огне приготовленной еды.

Квестор понимал, что не имеет на это никакого права. Возможно, ему так никогда и не придется насладиться вкусом настоящего овощного шашлыка, натурального сыра или свежего крабового мяса. Иногда он остро сожалел, что в начале жизненного пути избрал в качестве вторичной цели своего земного существования – жажду Независимости.