Туннели - [11]

— Ну, обычно никого, но Честер — парень что надо, — ответил Уилл, удивленный интересом сестры. — С ним здорово работается.

— Я о нем слышала только, что его называют…

— Я знаю, как его называют, — оборвал ее Уилл.

Ребекке было двенадцать — на два года меньше, чем Уиллу, — и она ничем на него не походила. Стройная и изящная для своего возраста, она казалась хрупкой по сравнению с крепким коренастым братом. Желтоватой коже темноволосой Ребекки было нипочем даже самое жаркое летнее солнце, а Уилл обгорал за считанные минуты.

Различались они не только внешностью, но и характером, так что дома брат и сестра жили в состоянии шаткого перемирия и почти не интересовались жизнью друг друга.

Ездить куда-то отдыхать всей семьей у Берроузов было не принято. У доктора и его супруги тоже не было общих интересов, и он куда чаще проводил время вдвоем с сыном в «экспедициях» — их излюбленным местом для охоты за артефактами был южный берег.

Ребекка развлекала себя сама, но куда и зачем она ходила или ездила, Уилл не знал, да его это и не интересовало. А миссис Берроуз если и покидала свое кресло у телевизора, то лишь для того, чтобы проплестись по магазинам Вест-Энда или сходить в кино.

Этим вечером Берроузы, как обычно, ужинали перед телевизором, поставив лотки с едой на колени. Показывали комедию семидесятых годов, которую доктор Берроуз смотрел уже в десятый раз и, по всей видимости, не без удовольствия. За едой никто не разговаривал, только миссис Берроуз как-то пробормотала:

— Хорошо… Мне нравится.

Имела ли она в виду блюдо или финал старой комедии, уточнять никто не стал.

Быстро расправившись с едой, Уилл, не сказав ни слова, вышел из комнаты, поставил пустой лоток на кухне рядом с мойкой и побежал наверх, прижимая к груди мешок с новыми находками. Следующим поднялся доктор Берроуз, вышел на кухню и поставил лоток на стол. Ребекка, не доев, пошла за ним.

— Пап, нужно оплатить пару счетов. Чеки на столе.

— А у нас есть деньги в банке? — спросил доктор, расписываясь на чеках. На суммы он даже не взглянул.

— Я же говорила неделю назад, я заключила новый договор на страховку дома, чтобы сэкономить на взносах.

— Верно… Очень хорошо, спасибо, Ребекка, — сказал доктор Берроуз. Он снова взял в руки лоток и повернулся к посудомоечной машине.

— Просто оставь рядом, — поторопилась сказать Ребекка, закрыв собой машину. На прошлой неделе она застала отца за попыткой разогреть обед в микроволновке — он жал на все кнопки подряд, как будто взламывал секретный код. С тех пор она старательно выключала из сети все электроприборы.

Когда доктор Берроуз вышел из кухни, Ребекка разложила чеки по конвертам и села составлять список покупок на завтра. На этой двенадцатилетней девочке держался весь дом. Она не только ходила в магазин — она кормила всю семью ужином, давала задания домработнице и вообще взяла на себя все, за что в обычной семье отвечают родители.

Назвать Ребекку педантичной значило недооценить ее. На кухонной доске для заметок всегда был подробный перечень продуктов на две недели вперед, куда она скрупулезно вносила изменения. В ящике стола Ребекка держала копии всех счетов и других финансовых бумаг, аккуратно разложенные по папкам. Идеально отлаженный механизм домашнего хозяйства давал сбой только тогда, когда Ребекки не было дома. Тогда все трое — доктор, миссис Берроуз и Уилл — питались тем, что она оставляла им в холодильнике, завтракали, обедали и ужинали, когда им заблагорассудится, и оставляли после себя невероятное количество мусора и грязи. Ребекка возвращалась и без единого упрека наводила в доме порядок. Она как будто смирилась с тем, что ее судьба — убирать за всей семьей.

В гостиной миссис Берроуз щелкнула пультом, продолжая свой ежевечерний марафон мыльных опер и ток-шоу. Ребекка тем временем прибралась на кухне. К девяти часам она закончила с домашними делами и села за школьные задания, разложив тетради и книги на половине стола, не заставленной пустыми банками из-под кофе, с которыми доктор Берроуз все собирался что-то сделать. Наконец Ребекка решила, что пора ложиться спать, взяла под мышку стопку выстиранных полотенец и пошла наверх. Проходя мимо ванной, она нерешительно заглянула туда и увидела брата. Уилл, стоя на коленях, любовался своими новыми находками и счищал с них грязь зубной щеткой доктора Берроуза.

— Ты только посмотри! — он повернулся к сестре, гордо держа в руке прогнивший кожаный кисет, с которого капала грязная вода. Уилл аккуратно отогнул клапан и вытащил несколько глиняных трубок. — Обычно попадаются только осколки… например, когда какой-нибудь крестьянин разбил или потерял… А тут — погляди! Все до одной целые! Как будто их вчера сделали… А ведь сколько лет прошло… восемнадцатый век.

— Потрясающе, — сказала Ребекка, даже не притворяясь, будто ей интересно. Пренебрежительно тряхнув головой, она направилась к бельевому шкафу, сложила туда полотенца, прошествовала в свою комнату и закрыла за собой дверь.

Уилл вздохнул и еще на несколько минут вернулся к своим находкам. Затем он сложил их на запачканный коврик и осторожно перенес к себе в комнату. Здесь он аккуратно устроил трубки и все еще мокрый кисет на полках рядом с другими сокровищами — в своем «личном музее», занимавшем целую стену.