Тун. Лето в розовом городе - [16]

– Разве это цена для мечты? – теперь пришла моя очередь поддеть его.

Тигран потушил сигарету и, усмехаясь, стал снимать обувь.

– А ты не перестаешь меня удивлять. Пошли!

Поздно ночью, лежа в постели, я слушала тишину из открытого окна и прокручивала в голове каждую деталь минувшего дня. Моя улыбка сияла ярче луны, выглядывающей из-за развешанного на балконе белья, а ноги все еще гудели от непривычно долгой прогулки. Тигран оказался прав: я так и не смогла вернуть пяткам первоначальный цвет, но надеялась, что мои воспоминания не потускнеют раньше, чем те отмоются.

В голове заиграла мелодия «Эребуни», услышанная на фонтанах. Неожиданно для себя я подумала о Боге. Мои родители не были религиозны, вера во грехе была для них обычным делом. Мать укоряла Всевышнего за свою неудавшуюся карьеру актрисы и роковую встречу с отцом, а тот верил лишь в силу денег. Однако в церковь обязательно ходил два раза в год – 24 апреля и 5 сентября. Я помнила числа, потому что в детстве он брал меня с собой. Про День памяти жертв геноцида армян я знала, а вот вторая дата так и осталась загадкой.

Жизнь родителей не была для меня примером и никак не приближала к вере. Но сейчас мне захотелось помолиться. Припев по-прежнему звучал в голове. Я не знала слов, но душа моя пела чисто, а губы шептали: «Благодарю».

Глава 14

1972 год

Азат не появлялся уже три дня, а на четвертый Артур, почуяв неладное, подкараулил друга возле дома. За эти дни он сам превратился в настоящего тирана, вымещая обиду и злобу на младшем брате.

Азат плохо ел и почти не спал. Он был уверен, что друг потеряет к нему уважение, когда узнает, что он не смог отстоять в драке свой амулет – серебряную косточку. Он честно дрался до конца, но мальчишек было четверо, и у него не было шансов. И сейчас Азат не знал, как спрятать свой огромный синяк, опухший нос и забинтованный палец.

Артуру хватило одного взгляда, чтобы все понять. Руки его сжались в кулаки.

– Кто?

– Не важно.

– Наро?

– Да.

– За что?

– Хотел отобрать цепочку.

– Отобрал?

– Да.

Азат знал это выражение лица друга. Этим и отличались их характеры. Артур не раздумывая лез в бой, не сомневаясь в победе, не анализируя ситуацию, не взвешивая силы. И почти всегда побеждал.

– Я скоро! – бросил он и убежал.

Азат не знал, как быть. Рассказать родителям он не мог, и все, что ему оставалось, – тихо сидеть и водить ложкой по арисе[16]. Наконец спустя бесконечных полчаса он услышал знакомое постукивание по двери. Артур не стал дожидаться, пока ему откроют, и вошел. Дед Багдасар удивленно смотрел на мальчика. Тот, тяжело дыша и заметно прихрамывая, пожал ему руку и заковылял к Азату. В руке у него что-то поблескивало.

– Держи! – сказал он, с трудом шевеля разбитыми губами. – Больше не теряй.

– Спасибо, брат!

– Не за что, брат!

Артур выпил воды из ковша, висящего над кухонной раковиной, и вышел. Слезы текли по его грязному, окровавленному лицу, оставляя за собой чистые дорожки. Он одолел всех, но кулон не вернул – Наро потерял его в тот же день, как отобрал у Азата. За что был избит еще раз. И тогда Артур принял самое важное решение в своей жизни – отдать другу свой амулет. Сердцем он чувствовал, что поступил правильно.

Глава 15

Разбудили меня не лучи солнца и не уличная суета, как бывало обычно, а оживленный разговор за стеной. Несколько голосов, среди которых я узнала бабушкин, дрейфовали от шепота до громкого смеха. И вдруг я поняла, кому принадлежит другой голос – мужской, едва слышный. Догадка буквально вытолкнула меня из постели. Прошло два дня с того момента, как я вернулась домой с улыбкой до ушей и грязная по колено. Все это время я мучилась догадками, увижу ли Тиграна еще хоть раз. И вот теперь нас разделяли лишь дверь и моя неуверенность!

Чтобы попасть в ванную, пришлось перелезть на балкон и пройти через спальню дяди. Я быстро умылась и накрасилась, но все еще не решалась присоединиться к шумной компании.

Заметно нервничая, я все же шагнула в гостиную. Первое, что бросилось в глаза, – десертный стол. Обычно бабушка начинала утро без сложных ритуалов, кофе для нее был лишь поводом начать день. Но сейчас стол был накрыт с любовью для гостей. Пахлава, гата и пышные эклеры соседствовали с фруктами, нарезанными с трафаретной точностью; конфеты яркими обертками контрастировали с орехами и сухофруктами. Турка и чашки терялись среди этой феерии вкуса и цвета, а я опять страдала оттого, что не могла запечатлеть увиденное волшебство на фото.

Рядом с бабушкой сидели две женщины примерно ее возраста. Одна из них, хрупкая и все еще очень привлекательная, встала, чтобы меня поприветствовать. Вторая же, необъятных размеров, ограничилась лишь вымученной улыбкой. Тиграна в комнате не оказалось.

– Здравствуйте, – поздоровалась я, изо всех сил пытаясь скрыть разочарование.

Секундная пауза сменилась громкими комментариями, напоминающими перекрестный обстрел.

– Эс инч сируна, Нар![17]

– Шат сируна![18]

– Только слишком худая! Обязательно откорми ее!

Из последовавшей далее скороговорки я не поняла ни слова.

Бабушка, видя мою растерянность, подмигнула и поманила к себе.

– Мар-джан, это Рузанна, бабушка Тиграна, а это наша общая подруга Ануш, мама Седы. Мы вместе учились в институте.