Туманы замка Бро - [42]

С тех пор, как Иннис покинула дом Элиотов, Брайнен снова занялся поисками невесты и уже через полгода вступил в новый брак. А через год – когда старшим его детям было четырнадцать и тринадцать лет – стало ясно, что вскоре у Милдрет, возможно, появится ещё один брат.

Именно беременность новой супруги Брайнена, леди Айслин, стала сигналом для заговорщиков, которые поняли, что истекает их срок. С рождением нового сына право наследования становилось совсем уж призрачным и, значит, нужно было нанести удар сейчас.

Брайнен, в свою очередь, обрадованный беременностью жены, тем, что она протекает хорошо, и воодушевленный предсказанием опытных повивальных бабок, что это будет мальчик, решил, что Милдрет больше не нужна ему при дворе. Теперь её существование создавало нестабильность, и число возможных наследников было слишком велико, потому, снарядив ещё один отряд рыцарей, Брайнен Элиот приказал отправить дочь в аббатство Дандренон.

Дочь, которую воспитывали как мальчика, чтобы укрепить её дух и сделать достойной наследницей, и в монастырь отправили в мужской одежде – так по дорогам Шотландии странствовать было безопасней.

Сидя в седле замечательного гнедого скакуна, подаренного ей всего пару лет назад, Милдрет сжимала рукоять меча, висящего на поясе, и думала о том, как переменчива судьба. Соблазн сбежать из-под стражи был велик, и ей абсолютно не хотелось возвращаться в монастырь, но планы Милдрет так и не приобрели определённости, когда к концу первого дня поездки отряд остановился на ночлег в небольшой деревушке в землях Армстронгов. Таверны здесь не было, и все пятеро рыцарей разбрелись по домам крестьян, так что Милдрет остался охранять всего один. Это был отличный шанс для того, чтобы сбежать, но Милдрет не представляла, что будет делать потом. У неё были меч и конь, но не было денег, и она слишком мало знала о мире вокруг, особенно по другую сторону границы с Англией, куда бежать было бы надёжней всего.

Милдрет не могла уснуть всю ночь и уже глубоко за полночь, дождавшись, когда рыцарь, охранявший её, уснёт, прокралась к двери и вышла во двор. Снаружи уже начинал заниматься рассвет, и Милдрет остановилась ненадолго, вглядываясь в горизонт и думая, куда же ей идти.

Именно поэтому она стала первой, кто разглядел стремительно приближающуюся от границы кавалькаду всадников. Плащи их были тёмно-синими, как ночное небо, и на флагштоке развевалось знамя рода Вьепон.

– Fortiter et recte! – закричала Милдрет, поднимая тревогу, но пока спящие рыцари поднимались на ноги и облачались в доспех, всадники уже оказались достаточно близко, чтобы нанести первый удар – достался он пастуху, проснувшемуся до рассвета, чтобы вывести в поля овец.

Жители один за другим выскакивали из домов – и словно тростник падали под ударами кавалеристских мечей.

Милдрет, впервые оказавшаяся в настоящем бою, растерялась ненадолго, но когда один из всадников подлетел к ней, руки сработали сами собой, вырвали меч из ножен и вонзили клинок лошади в живот. Та упала на бок, придавливая всадника собой, Милдрет замахнулась, чтобы нанести удар противнику, тщетно пытавшемуся выбраться из-под коня, а затем увидела, как отлетает в сторону в ярости сброшенный шлем, как стелятся по земле длинные пряди блестящих чёрных волос, как сверкают глаза англа – разочарованно и зло. Она не знала, сколько времени прошло, пока она вглядывалась в его лицо – для неё время остановилось, а весь мир за пределами этих чёрных глаз перестал существовать.

Милдрет поняла, что всё ещё стоит неподвижно, только когда обнаружила, что противник уже поднялся на ноги и тянет из ножен клинок, но нанести удар никто из них так и не успел: копыта чьей-то лошади ударили Милдрет в бок, она рухнула на землю, пронзённая дикой болью, и услышала у себя над головой:

– Ещё один готов!

Приподняла голову и успела ещё заметить, как тот самый, черноволосый, совсем ещё мальчишка, кричит отчаянно и зло:

– Мой! Пленник мой!

Ещё один удар копыт отправил Милдрет в темноту.

Глава 17

Для Грегори этот поход был первым.

Сенешаль Тизон настаивал на том, что его для Грегори и вообще не должно было быть, но Грегори стоял на своём так яростно – апеллируя то к родовой чести, то к мальчишкам, которые его засмеют – что уверенность сенешаля могла бы пошатнуться. Последний удар по его решимости оставить пажа дома, впрочем, нанёс вовсе не Грегори, а Генрих, который отдал твёрдый приказ всех дворян старше четырнадцати лет, обитавших в замке, взять с собой. Дворянин этого возраста в замке был один, но Тизону оставалось только скрипеть зубами и надеяться, что Грегори в этой авантюрной вылазке, гордо называемой военным походом, всё-таки не убьют.

Он старался присматривать за мальчишкой как мог, но, как и следовало ожидать, при звуках боевого рога, трубившего атаку, тот вылетел далеко вперёд и стал первым, кто пересёк границу деревни, лежавшей на пути к замку Лиддел.

Накануне ночью разведчики донесли, что в деревне расквартирован десяток солдат, что и послужило причиной атаки – Тизон не хотел, чтобы во время основного сражения его ударили в спину или в бок.