Туманы замка Бро - [28]

– Ты потрясающе выглядишь, – сказал Грегори, останавливаясь у неё за спиной и глядя в зеркало через плечо Кейтлин. Та улыбнулась. Если бы речь не шла о Грегори, ей было бы вовсе всё равно.

– Ты тоже.

Кейтлин не врала и не пыталась быть вежливой – в смокинге Грегори походил на выточенную из оникса статуэтку.

– Думаю, для вечера в гостинице вполне подойдёт, – продолжил Грегори, будто не заметив её слов, – а на завтра попробуй примерить вот это. Не сейчас, может быть, потом.

Учитывая, что почти всё время их общения Грегори появлялся рядом с ней в джинсах и кожаной куртке и только с наступлением зимы перешёл на пальто, заданный уровень немного пугал – но Кейтлин решила воспринимать происходящее как часть рождественской сказки, которая началась два дня назад.

Омрачала её только абсолютная холодность Грегори. Она тоже была знакомой до боли. Кейтлин почти видела, как под белой кожей скул проносятся желваки, когда Грегори сцепляет зубы – и это тоже было именно то, что было всегда.

Кейтлин не задавала вопросов. Она чувствовала, что это бесполезно. Так что всю дорогу в оперу они молчали и так же молча шли по её кулуарам – соприкасаясь плечом к плечу.

По мере того, как на сцене разворачивалось действие античной драмы – Грегори выбрал «Электру» Штрауса и сто раз успел пожалеть, что предпочёл её «Королю Артуру», – Кейтлин видела, как всё напряжённее становится его лицо. Когда они покинули зал, и Грегори попытался поймать машину, он оставался всё так же напряжён. Впрочем, теперь Кейтлин эти чувства вполне разделяла.

Она поймала руку Грегори и заставила того перестать голосовать.

– Пройдёмся, – попросила она.

Грегори кивнул, и они неторопливо двинулись по пустым уже улицам, освещённым праздничными огнями.

– Тебе понравилось? – спросил Грегори, и в голосе его едва заметно скользила нерешительность.

– Не знаю, – ответила Кейтлин и поймала его за локоть, опасаясь, что тот исчезнет в один миг навсегда. – Я понимаю её.

Грегори кивнул и на секунду закрыл глаза.

– Я не хотел тебя расстраивать, – сказал он.

Кейтлин покачала головой.

– Мне очень понравился вечер. И то, что ты был рядом со мной.

Грегори слабо улыбнулся.

«Хотя бы это тебе нравилось всегда», – пронеслось у него в голове. Он накрыл заледеневшую руку Кейтлин, лежавшую на его собственном локте, своей рукой и остановился.

Кейтлин тоже встала и повернулась к нему лицом.

– Мне понравилась и музыка, – сказала она и сделала малюсенький шажок вперёд.

– Я надеялся, что это будет так.

Кейтлин улыбнулась и кивнула.

– Не совсем то, что я люблю, но очень красиво. И теперь я буду знать, что существует и такая красота.

Грегори утвердительно кивнул. Он не сомневался, что сердце Милдрет всегда будет принадлежать тем краям, где она родилась много лет назад. Но те времена минули, а тех мест давно уже не было на карте. Даже если бы они хотели вернуться туда – всё равно никогда бы не смогли. Сам он научился любить этот мир – но у него всегда было, что любить. И теперь Грегори хотел поделиться с Милдрет тем, что успел полюбить.

Он не заметил, как лицо его медленно сблизилось с лицом Милдрет, потому что не отрываясь смотрел в затягивающие, как два водоворота, серо-зелёные глаза. Очнулся лишь тогда, когда понял, что целует её – медленно, наслаждаясь каждой секундой, но всё равно жадно, как будто в последний раз.

– Ты никогда не говорил, что любишь меня, – прошептала Кейтлин, когда так же неторопливо они разорвали поцелуй. Грегори ничего не ответил – сам поймал её локоть и, снова развернувшись лицом вперёд, неторопливо двинулся в сторону гостиницы.

Вторым обязательным пунктом программы был Императорский бал – и он стоил Грегу куда меньших усилий, потому что приглашения семье Вьепон приходили каждый год. Отец, как правило, ездил на бал сам – хотя дважды всё-таки брал сына с собой. Это была своего рода часть вхождения в аристократическую среду. В то же время кто-то должен был представлять семью в Вене раз в год, и эту привилегию Вьепон старший уступил Грегори с радостью, если не сказать с гордостью – сам он от неё давно уже устал.

Здесь не могло быть ошибок, связанных с выбором репертуара, а то, что Кейтлин питает симпатию к классике, во многом гарантировало выходу успех.

Для этого вечера он подобрал ей платье тёмно зелёного цвета, и перед самым выходом долго помогал собрать в тонкую сеточку непослушные пряди волос – Кейтлин никогда не пользовалась такими аксессуарами сама.

– Мне кажется, это не моё, – сообщила Кейтлин, разглядывая себя в зеркале со всех сторон.

– Придётся один вечер потерпеть, – равнодушно сообщил Грег. Он, в общем-то, с Кейтлин был согласен – это было не её. Её острую и хрупкую красоту подчёркивали вещи пронзительные, режущие глаз. Но в целом она всё равно выглядела хорошо.

Сам же бал Кейтлин понравился – Грегори, весь вечер придерживавший её за руку, заметил блеск в её глазах и лёгкий румянец на щеках. Правда, здесь его появление с девушкой, которую никто не знал, привлекло куда больше внимания, чем в опере. Проблемы однако начались тогда, когда он попытался пригласить Кейтлин на вальс.

– Я вообще не умею танцевать, – призналась она.