Туманы Серенгети - [96]

— Ты в порядке? — спросила она, пока я держал кофе и смотрел, как солнце выделяет медовые крапинки в её глазах.

— В порядке, — соврал я. Вы когда-нибудь сидели напротив кого-то, полностью в одежде, чувствуя, как этот человек медленно расстёгивает ваше сердце? Я потянулся за её рукой и сжал. — Я скучал по тебе. Так сильно, что сердце до сих пор болит.

— Хорошо, — она засунула в рот пирожное. — Япфрадапфчтопфяпфнепфодна.

Я хохотнул и выпил ещё кофе.

— Чем мы сегодня займёмся?

Я знал, чего хотел. Абсолютно ничего. Кроме, возможно, поиска кровати побольше.

Она бросила пирожное и замолчала.

— Как надолго ты останешься, Джек?

Я не знал, как сказать следующую часть, потому что знал, что она будет со мной бороться.

— Как долго ты хотела бы меня видеть?

— Ха, — она бросила мне маленькую улыбку и принялась прибирать на тумбочке.

— Эй, — я обнял её сзади, пока она ставила посуду в раковину. — Скажи мне. Поговори со мной.

— Что, если бы я сказала, что хочу видеть тебя здесь всегда? — она подняла голову выше, сосредоточив взгляд на оконной раме.

Я сглотнул. Она осмелилась спросить меня о том, о чём я не мог спросить её.

— Что, если бы я согласился? Что, если бы я сказал, что останусь? Навсегда.

Она застыла в моих руках. Из крана падали маленькие капли воды в миску.

— Это не смешно.

— Похоже, что я пытаюсь шутить?

Я развернул её лицом к себе.

Она осмотрела моё лицо своими глазами цвета кофе.

— Ты не можешь… ты не можешь просто уйти с фермы. Это твой дом, твоё наследие. А ещё есть Гома.

— Да, и она надрала мне зад за то, что не приехал раньше. Она сказала, что если увидит ещё хотя бы раз, как я хандрю на ферме, она достанет винтовку и сама вытащит меня из горя. Она угрожала продать свою долю фермы и покончить с этим, если это держало меня вдали от тебя. Она сказала, что на вырученные деньги хочет остаток жизни ездить в бесконечные круизы, повидать мир, взять уроки зумбы и танцевать на палубах всю ночь.

У Родел вырвался тихий смешок, прежде чем она стала серьёзнее.

— Она врёт. Эта ферма для неё всё. Как и ты.

— Я знаю. — Я погладил её по щеке, желая стереть этот взгляд с её глаз, который говорил, что мы никогда не сможем быть вместе. — Иногда нужно отпустить людей, которых мы любим, потому что мы их любим, потому что их надежды и мечты кроются в другом месте. По этой причине я отпустил тебя, по этой причине я никогда не просил тебя остаться. И поэтому Гома отпускает меня, потому что моё сердце уже с тобой, весь день, каждый день. Так что, если ты хочешь быть со мной всегда, я здесь.

Я представлял, что её глаза загорятся, когда я скажу это. Думал, что она немного повеселеет. Моя девочка с радужным нимбом, максималистка. Но она просто смотрела на меня с блеском в глазах, и это просто убило меня. Чтоб меня.

— Нет. — Я поцеловал её в кончик носа. — Прекрати, Родел. Я проделал весь этот путь не ради горечи.

Она рассмеялась, немного захлёбываясь, и вытерла глаза.

— Я думала, ты любишь все мои рожицы.

— Люблю, милая, — ответил я и притянул её ближе, сжимая её в руках. — И я хочу до конца жизни изучать их все.

Какое-то время она ничего не говорила. Она просто положила голову мне на грудь и позволила мне держать её.

— Я бы осталась, — её слова были приглушёнными из-за моей рубашки. — Если бы ты попросил, я бы осталась.

Моё сердце наполнилось эмоциями. Я знал, что она осталась бы. Она отказалась бы от всего ради меня. Так как я мог не сделать того же ради неё?

Глава 29

Она освободила для меня место в своём шкафу. У неё едва было что-то из своих вещей. Мне нравилось, как мои рубашки смотрятся рядом с её одеждой — будто им там и место.

— Это только на время, — сказала она, прислоняясь спиной к изголовью кровати и наблюдая за мной, будто читала мои мысли. — Я не позволю тебе это сделать. Я не позволю тебе бросить ферму.

Она была чертовски упрямой и сводила меня с ума.

— Ты всё ещё споришь со мной насчёт этого? — я застегнул свою пустую сумку и засунул её под кровать. — Я приезжаю, хочу перестроить всю свою жизнь вокруг тебя, и это всё, что я получаю?

— Эй, у тебя есть шесть дюймов пространства в шкафу. Это совсем не слабо.

— О да? — я схватил её за лодыжки и подтянул к краю кровати, чтобы мои бёдра оказались между её ног. — Где справедливость, учитывая, что ты получаешь больше шести дюймов? Каждый раз.

— Хвастун, — отозвалась она, ускользая от меня прочь.

— Дразнилка, — мне нравилось, что с ней никогда нельзя было угадать, что получишь. Иногда она была хитрой. Иногда резкой. — У меня для тебя кое-что есть. — Я подошёл к шкафу и потянулся за висящей там курткой. — От Схоластики, — пояснил я, достал из внутреннего кармана письмо и протянул ей.

Её глаза светились, пока она читала. Там было единственное предложение, которое заняло целую страницу.

— Я писала ей. Это хорошая практика для нас обоих. — Она указала на словарь английского и суахили на своей полке. — Она пишет на английском, я отвечаю на суахили.

Я знал это. Я ездил по часу на почту Амоши, чтобы отправлять письма Схоластики. Возможно, я даже поспособствовал этому. Потому что когда пришёл ответ, я держал его при себе всю обратную дорогу, надеясь уловить на нём запах Родел.