Туманный берег - [49]

- В каком смысле "страшные"?

- Обмороженные, по-моему. Синие все, как у покойницы. Мизинец и большой, вроде, нормальные, а остальные синие. И болели они у нее, наверное, потому что она, когда пальцами за край стойки схватилась, сморщилась вся, руку быстро отдернула и поскакала к своему столику...

Андрей почувствовал, как сердце начинает сильно колотиться, а прежде довольно унылый Красовский так и вовсе подался вперед, слово намеревался стукнуться лбом о лоб девушки.

- Стоп-стоп-стоп, девочка! Какие пальцы? Ты ничего не путаешь? - даже голос у Сереги сделался какими-то другим. - Женщина в плаще и очках, которая сидела во-он там? - он кивнул на столик, который в ту ночь занимала Лиля. - Это была она? И у неё были синие пальцы?

- Ну, да. Очень-очень синие. Я даже испугалась сначала. Потом забыла про неё просто. Матери даже не рассказала, а сначала хотела.

- На какой руке?

- Н-на левой... Нет, на правой, по-моему. Скорее всего, на правой!

- А родинка где была? - негромко спросил Андрей, кладя свою руку с растопыренными пальцами на стол. - Покажи, пожалуйста.

Девушка на секунду насупила бровки, пытаясь вспомнить. Потом неуверенно указала наманикюренным ногтем на промежуток между средним и указательным пальцем:

- Здесь, кажется... Хотя, я не уверена...

- А зовут-то тебя как?

- Ксения, - уголки её губ против воли дрогнули в легкой улыбке. - А это, правда, важно, то что я вам рассказала?

- Важно. Правда, важно... И, возможно, тебе ещё придется посмотреть разок на эту женщину и на её руки, чтобы попытаться точно вспомнить, она это или не она... Все? Больше ничего не помнишь?

- Не-а, - девушка опечаленно помотала головой. - Я же не до самого утра здесь была, потом домой спать пошла. Мы живем здесь недалеко, в двух шагах...

Когда барменша с дочерью отошли, Красовский с силой саданул себя кулаком по колену:

- Й-есс!!!

- Чего "йес"-то? - Андрей сцепил руки в замок и подпер ими подбородок.

- Слушай, ладно тебе постную морду-то корчить? Ты видел у Муратовой синие пальцы? Она вполне могла приехать в кафе к восьми вечера, а потом поменяться с какой-нибудь бабой в таких же очках и парике.

- Я видел у Муратовой родинку между средним и указательным пальцем.

- Долго родинку нарисовать?

- Недолго. Вопрос - зачем?.. Если, действительно, была подмена, и такое пасмурное кафе выбрали специально для того, чтобы нельзя было толком различить черт лица, то какой смысл в родинке? Все равно её никто не должен был разглядеть?

- Да? А официант, который принимал заказ? Чушь порете, дорогой вы наш орган предварительного следствия! Мозгами шевелить надо, а не скептика из себя строить!

- Синие пальцы на правой руке... Что-то мне это напоминает, какая-то мысль в голове вертится. Не могу понять какая...

- Ого! Если в твоей голове завелась мысль, это просто праздник! Серега стремительно превращался в прежнего, нормального Красовского. Только бросай её на хрен и поехали Муратову перехватим. Притащим сюда, пусть девчонка на неё посмотрит.

- Погоди. Куда гонишь?

- Никуда не гоню. Это ты медленный стал, как твой "гвинпин". И такой же глупый... Чего сидишь молчишь? Новую гениальную версию выстраиваешь? Успеешь еще!

А Андрей молчал просто так. И не выстраивал пока никаких версий. Иногда он, так же как сейчас, жалел о том, что его ни разу не посещало сыщицкое чувство, описанное во множестве романов. Чувство гончей собаки, почувствовавший запах зверя и азартно берущей след. Он не чуял запаха зверя. Он просто сидел, опершись локтями о стол, и холодным, трезвым умом несостоявшегося технаря понимал, что дело сдвинулось с мертвой точки и теперь начнет раскручиваться с неотвратимой стремительностью стальной пружины...

* * *

Масть испортил, как всегда, Володька Груздев. Точнее, сначала официант Миша, а потом уже он. Как ни закусывал Миша в задумчивости бледную нижнюю губу, как ни возводил глаза к потолку, все равно не мог определенно вспомнить, были ли у странной клиентки "синие пальцы" или нет. Ссылался на полумрак зала, на то, что в ту ночь было особенно темно (даже лампочки цветомузыки не мигали над эстрадой: саксофонист заболел и "живой" музыки поэтому не было), мучительно напрягал мозги. Результат был нулевой. Он просто не помнил - и все!

- Сначала была она! - уверенно твердил Красовский. - Все правильно, она! Пришла, показалась, намерено сняла очки, чтобы запомнили её лицо. Потом вышла в туалет, а на её место села другая баба. В плаще, парике и очках.

- Мотив? - нудно интересовался Андрей. - Мотив? Хотя бы предположительный?.. Ведь ты посмотри, как все сложно получается! Целая организация: одна баба идет убивать, другая подменяет её в кафе... Похоже на убийство из ревности, а? Ну, ты скажи, похоже?

- А что тебе не нравится, собственно?

- Ничего! Зачем Олесю оттащили к шоссе? Зачем её всю ночь держали в подвале? Каким образом их, вообще, выманили на эту дачу?.. И волос этот! Ведь, на самом деле, он ничего не дает! Ни-че-го-шень-ки! В лифте кто-нибудь к ней прислонился! Райдер этот сначала какую-нибудь девушку приобнял, а потом жену! Или не Райдер! Бокарев тот же! Только в обратной последовательности: сначала жену, а потом Олесю. Можем мы точно знать, что он не встречался со своей бывшей зазнобой?.. Молчишь?.. Вот так то!