Туманный берег - [33]
Платок в её руках взмок и потемнел. Она быстро приложила его к ладони. Андрей заметил на руке у Тамары мокнущую серо-красную корку.
Перехватила его взгляд, вздохнула:
- Экзема... То ли аллергическое, то ли на нервной почве. Те клиенты, которые не из постоянных, шарахаются: боятся, что к их драгоценной ткани зараза пристанет.
- Значит, Лиля Муратова... Что ж, Тамара Антоновна, спасибо вам большое за помощь. Если понадобится что-нибудь уточнить, я с вами свяжусь.
Когда она вышла из кабинета, Андрей подтянул к себе телефонный аппарат и набрал знакомый номер. Трубку снял Митя Лежнев, передал Сереге.
- Ну, и как дела? - ехидно осведомился Красовский. При посторонних ругательства типа "лицо процессуально самостоятельное" и "орган предварительного следствия" он не употреблял. - Тоскуешь? Надеюсь, сегодня осознание полной глухости и беспросветности дельца навалилось на тебя всей своей массой?
- Тебя хочу спросить, как дела? - он помахал рукой. Шоколадного цвета бабочка, наконец, слетела с календаря. - Что там по поводу Кузнецовой?
- Радуйся! Агентство нашли, в котором наша Олеся Викторовна работала. "Арбат" называется, в самом центре находится. А в агентстве раньше работала некая Даша. Это сейчас она окрутела, потому что супруг её буквально озолотился на каком-то бизнесе: дома сидит, по парикмахерским ходит. Но раньше числилась там диспетчером, все про всех знала, а с Олесей Викторовной состояла так и вовсе в приятельских отношениях.
- И что говорит?
- Пока ничего. С ней ещё не разговаривали. А разговаривали с некой Викой Коротковой из того же агентства... Да, и еще. Матери Кузнецовой сообщили, она нетранспортабельная: в больницу тут же попала с сердечным приступом. Так что хоронить Олесю, скорее всего, повезут в Пермь.
- Понял тебя, - Андрей едва удержался, чтобы не ляпнуть дежурное и такое нелепое в данной ситуации "отлично". А Красовский, естественно, не смолчал и ответно прогундел в трубку:
- Понял. Вас понял. Одиннадцатый. Как слышите? Прием!
* * *
Женщина была совсем маленькой и хрупкой. С очень подвижным лицом и светло-русыми, подстриженными под короткое каре волосами. В кресле ей явно не сиделось. Она ежесекундно порывалась вскочить, но словно останавливала сама себя, с силой ударяя маленькими кулачками по коленкам.
- Олеська! Не может этого быть!.. Ну, как же так? Олеська!.. Знаете, до сих пор не могу поверить. Все это как-то нереально. И она была такая решительная, когда собиралась уезжать в Лондон. И вы вот совсем непохожи на следователя...
О том, что он "непохож на следователя", Андрей слышал за свою жизнь раз, наверное, сто. Еще мама когда-то говорила: "Сына, ну зачем тебе сдался этот юрфак? Я все понимаю: специальность серьезная. Но достаточно ли серьезен для неё ты сам? Нет, даже не "серьезен" - не то слово... Твоего клоуна Красовского и то легче представить в какой-нибудь комнате для допросов. В зеркало на себя посмотри! У тебя же творческая физиономия. Актером бы тебе быть или скрипачом. Бог даже с ними, с твоими самолетиками - иди в инженеры-конструкторы. Но вся эта грязь, криминал, преступления... Ты мне скажи: преступники-то будут воспринимать тебя всерьез?"
Он грозился отрастить усы, бороду и рассечь лицо каким-нибудь ужасным шрамом. А, главное, коротко постричь темные прямые волосы. Мама рассержено отмахивалась: "Что толку с тобой разговаривать?"
Все те другие, которые были после Катьки, тоже спрашивали: "Следователь? Настоящих преступников ловишь?.. Да ну, не сочиняй!" Однажды он заблаговременно ответил: "Скрипач и актер А ещё пишу стихи". Девушка (ее звали Людой) попросила что-нибудь почитать. Он с трагическим лицом сымпровизировал:
"Два сердца тянутся друг к другу,
И в страстной, пламенной груди
Как пони бегают по кругу,
Не зная, что там впереди?"
Девушка оказалась дурой, поэтому восприняла сии строки абсолютно серьезно. Более того! Она умудрилась с влажными от слез глазами процитировать их в компании Красовского.
Это был апофеоз!..
- В какой груди? - не очень уверенно спросил сначала Серега. Потом уточнил:
- Сердца, как пони? Я правильно понял? И по кругу? И оба - в одной груди?
Далее начались вариации на тему груди, грудей и прочих плацдармов, по которым могут бегать резвые лошадки.
Девушка обиделась, а Андрей понял, что это конец. Уже на следующий день Красовский скромно вошел в его кабинет, положил на стол листок из тетрадки в клеточку и попросил дать оценку творчеству дилетанта. На листочке было написано:
"Сердце резвым попугаем
Билось в пламенной груди,
И слезинки, как алмазы,
По щекам моим ползли".
- Иди отсюда, а? - грустно попросил Андрей. Серега ушел, и в тот же день нажаловался приятелям-операм на мэтра Щурка, который сам создает безусловно гениальные строки (строки при этом цитировались), но новичкам помогать не хочет...
- ... Вы совсем не похожи на следователя, - потерянно повторила женщина. - И все же, это правда: Олеси больше нет...
- Дарья Сергеевна, - Андрей откинулся на спинку стула. - А вот вы сказали, что, уезжая в Лондон, Олеся выглядела решительной? Что это значит? Объясните, пожалуйста... Все-таки невеста, жена. Девушка, недавно и удачно вышедшая замуж... Я понимаю, если бы вы сказали: "счастливая", "полная надежд".
Вареный картофель, бинт, бильярдные шары... Такие странные знаки оставляет серийный убийца возле тел своих жертв. На груди немолодой женщины, задушенной в профилактории, обнаруживают гроздь винограда. Все указывает на маньяка. Но Жене Мартыновой, против воли втянутой в эту жуткую историю, многое кажется подозрительным. Вынужденная начать собственное расследование, она в конце концов узнает о странных событиях многолетней давности...
Порой трудно себе представить, чем обернется невинная забава. А если дело к тому же происходит в театре — только и жди непредвиденных последствий. Безработная актриса Женя Мартынова берется по заказу проучить главного режиссера небольшой труппы, пристающего к молоденьким актрисам. Но в финале вместо легкой мести — убийство.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.