Туман войны - [44]

— Василий Иванович. — Прервал голос секретаря не весёлые размышления полковника. — К вам Андрей Михеевич Возницын.

— Пригласи, я жду его.

С помощником Северской уже давно был на «ты» и величал теперь уже майора Возницына, только по имени. Доверие между ними установилось, понимание было почти с полувзгляда. Но иногда они сбивались на привычный официоз, почти не замечая этого. Порой, несведущим людям казалось, что эти двое пожилых уже мужчин, просто общаются телепатически: начинал мысль один и её тут же подхватывал второй. Майор стал сед, в уголках тонких губ залегли глубокие складки, но глаза смотрели с всё той же хитроватой искрой лукавого веселья. Пройдя через весь просторный кабинет начальника Склада, майор, кивком приветствовал полковника и присел за длинный в форме русской буквы «Т» стол справа. Андрей Михеевич выложил на стол совершенно не попорченную временем красную папку перед собой и вопросительно глянул на полковника. Тот приглашающим кивком головы поощрил майора к началу давно наметившегося разговора. Чуть кашлянув в кулак, Возницын, открыл папку и еле слышно шурша листами начал негромко, но внятно докладывать.

— Василий Иванович, положение стабильно ухудшается, как и предсказывал Бон. К середине сентября следующего года, к власти в стране придут ставленники Консорциума. К счастью. В их рядах достаточно наших агентов влияния. Мы будем препятствовать развалу страны, чем только сможем.

— Сколько мы потеряем территориально и по населению?

— До сорока процентов территории Союза и до тридцати миллионов человек умрут в ближайшие пять лет, если не помешаем. А возможности теперь будут весьма ограничены: при попустительстве органов госбезопасности, агентура разведсообществ стран НАТО ведёт себя всё более нагло. Если обнаружим себя раньше времени…

Северской скривился, грудь пронзила острая игла болевого спазма. Полковник вспомнил голодное блокадное детство, вспомнил, как мечтал только о двух вещах: чтобы перестали бомбить и чтобы отец живым вернулся домой и принёс вдоволь хлеба… Предстоял ещё долгий путь состоящий из множества маленьких шажков, которые придётся делать стиснув зубы и не оглядываясь на ту вакханалию сквозь которую вновь предстоит пройти разъединённым народам Союза, сейчас во всю готовящимся к кровавой междоусобице.

— Это точно?

— Бон редко ошибается на таком коротком отрезке времени. — Голос майора тоже был глух, от усилий сохраняющих его ровный, деловой тон. — Погрешность не более полутора сотых процента. План консервации уже запущен, агенты на своих местах, многие уже приступили к работе, информация поступает непрерывно, пока Бон не ошибается.

— Хорошо. — Северской суть поёрзал в кресле и прихлопнув ладонью по столешнице начал вставать. — Будем прятаться… Отслеживайте всех агентов влияния, важно не пропустить ни кого, даже самую мелкую плотвичку нужно загнать в наши сети.

— Уже составляем схему инфильтрации, через месяц будет готова действующая модель новой структуры госаппарата новой страны и отколовшихся союзных республик. Аналитическая группа майора Молдаванова уже работает… Есть ещё кое-что, товарищ полковник. — Андрей Михеевич своей фразой невольно остановил движение начальника и тот снова опустился в кресло, с недоумением глядя на майора. — Бон и наша служба дальнего обнаружения засекла чёткий сигнал «глобуса». Артефакт сейчас в активной фазе работы, излучает как сумасшедший. Сигнал очень чёткий, мы точно определили его местоположение: он в Колумбии.

Северской нахмурился, подвинув к себе листы доклада поданные заместителем. Прошло уже много времени, но полковник по-прежнему доверял только своей памяти и белым листам бумаги. Артефакты, о которых говорил Андрей, были очень редки и ни один из них в руки агентов Склада ещё ни разу в целости не попадал. Разведка сообщала только об одном функционирующем «глобусе», найденном американскими конкурентами Склада, сейчас работавшими под крышей АНБ. Кроме отрывочных сведений, полученных их старинных египетских и ацтекских рукописей, ничего о свойствах артефакта известно не было. Больше всего информации содержали рукописи вывезенные конкистадорами из Перу и Боливии, сразу после начала экспансии на континент. В манускриптах содержались записи индейских жрецов, причём записи эти отличались редкостной пространностью и содержали массу туманных намёков на огромное могущество власть, которыми будет обладать владелец сферы, благодаря содержащимся внутри крохотного, не больше крупной горошины, артефакта. В семидесятые годы, пара таких сфер попала на Склад, но обе они были серьёзно повреждены. Исследователям удалось только выяснить, что артефакты имеют внеземное происхождение и датировали их возраст не менее чем десять и сорок тысяч лет для каждого образца. Такая цифра уже давно не смущала экспертов работавших в лабораториях Склада, более того, они настаивали на уточнении, поскольку материал из которого артефакты изготовлены был идентичен минералу из которого состояли линзы оптических систем «дисколётов».

Платон в своих записях лишь один раз упомянул «глобусы» и сделал он это в той части своих трудов, в которой говорилось об атлантах и их загадочном острове. Хитрый грек только вскользь упомянул это устройство в связи с развитым ремеслом картографов Атлантиды, да и то, это было воспринято как неверный перевод и в дальнейшем любое упоминание о таинственных сферах вымарывалось из официальных научных исследований наследия греческого путешественника.