Туман и дракон. Книга первая - [33]

– Ах, мистер Дракс, вы и впрямь ничего не едите? – всплеснула руками Стефани.

– А он не может. Стоит моему бедному другу хоть что-то съесть, его тут же тошнит. Прямо тотчас, на месте.

– Боже мой! – Стефи теперь уже с глубоким состраданием глядела на Дракса. – У вас больной желудок? Простите, пожалуйста, я не знала…

Глаза Дракса метали молнии, лицо позеленело.

– Милейший профессор несколько эксцентричен и склонен к…. хм… преувеличениям. Я полагаю, эта черта свойственна всем южанам. Смею заверить, со мной все вовсе не так плохо, как он описывает!

– Он просто переживает за вас, – возразила Стефи, с тревогой вглядываясь в мертвенно-бледное лицо Дракса. В этот момент снова перед столиком возник официант и принялся сноровисто расставлять тарелки.

Дракс глянул на прекрасно прожаренную ягнятину с картофелем, и губы его искривились в брезгливой гримасе. Стефи не преминула обратить на это внимание:

– Мистер Дракс, вы совершенно напрасно заказали столь тяжелое блюдо! Полагаю, пусть его тоже съест профессор.

Принчипеску потянул к себе вышеупомянутое блюдо, произнеся тоном светского льва: «Благодарю вас, леди»! И затем с невинным видом осведомился:

– Арчи, ты не против?

Тот выдавил из себя что-то вроде «угумс».

Леди, то есть Стефани, тем временем неслась дальше на всех парах:

– Вам бы следовало заказать мисочку жидкой овсянки на воде – нет ничего лучше для больного желудка! Ну, можно еще пшеничный сухарик. Поверьте мне, я ведь будущий врач! А если вы страдаете расстройством, то лучше выпить рисовый отвар.

Все это было сказано тоном, не допускающим возражений. Дракс собирался было что-то ответить, но не стал.

– Да, мой друг предпочитает исключительно жидкую пищу, – кивнул профессор; виртуозно отхватил ножом здоровенный кусок ягнятины и воткнул в него вилку. Затем поднял бокал с красным вином: – Здоровье моего лучшего друга Арчибальда Дракса! Благополучного тебе исцеления, Арчибальд!

Присутствующие последовали его примеру… все, кроме Дракса. Принчипеску и Стокер осушили бокалы до дна, Стефани сделала лишь маленький глоток и вновь сочувственно воззрилась на Арчибальда. Тот изучал узоры на скатерти, напоминая грозовую тучу, которая вот-вот прорвется тропическим ливнем. Стокер озадаченно переводил взгляд с Дракса на Принчипеску и обратно. Ему подумалось, что дружеские отношения – вещь сложная и многообразная.

Впрочем, писателя в первую очередь волновали энциклопедические знания трансильванского профессора в области фольклора, и он продолжил:

– Уважаемый профессор, а вот, к примеру, какие способы уничтожения носферату вам известны? Что думают об этом в Трансильвании?

– Носферату? А, в смысле, стригоев, – Принчипеску умудрялся одновременно обгрызать насаженный на вилку кусок ягнятины и читать лекцию с апломбом заправского профессора. – Уничтожить их очень просто: осиновым колом. Обязательно в сердце. Ну, или сжечь. Хотя это не очень надежно, если до золы не сгорят – могут исцелиться. Колом, пожалуй, лучше.

Стокер кивнул:

– Так я и думал.

Дракс отчего-то дотронулся до собственной груди.

– Ах, какой ужас! – воскликнула Стефани. – Колом в сердце – это же, наверное, больно? Неужели нельзя действовать как-то гуманнее?

– Дорогая кузина, речь идет о вымышленных, мифологических существах, тем более – о нечисти, – успокоил ее Стокер.

– Верно, нечисть жалеть ни к чему, – подтвердил профессор, отпивая вино. – Она вас бы не пожалела, мисс…

– Стефани, – напомнила девушка.

– Да, мисс Стефани, – повторил Влад. – Стригои и так мертвы сами по себе, так что плакать о них было бы глупо. Кстати, у них и разума-то, пожалуй, нет, только злоба и желание насытиться.

Что-то звякнуло. Это Дракс уронил вилку на паркет.

– Вы имеете в виду, они подчиняются только инстинкту? Но многие считают, что вампиры все же сохраняют интеллект после обращения? – спросил он, сделав такое движение, словно хотел запустить поднятую официантом вилку в профессора Принчипеску.

– Я бы так не сказал, Арчибальд, – покачал головой Принчипеску. – Разве создание с человеческим разумом станет убивать собственных родственников, чтобы напиться их крови? Или, скажем, беззащитных детей из родной деревни? Нет, в стригоях нет уже ни чувств, ни рассудка. Они злее диких зверей. Одно слово – нечистая сила! Это вам любой крестьянин подтвердит. Кстати, вот вам еще одно средство от стригоев и мороев: чеснок. Повесьте несколько головок покрупнее в доме, и ни один живой мертвец не зайдет – Лицо Влада раскраснелось от съеденного и выпитого. Он хитро взглянул на сидевшего с похоронным выражением Дракса; в глазах профессора плясали чертики… нет, здоровенные бесы. Дракс же, особенно после упоминания о чесноке, приобрёл такой вид, будто его вырвет.

– Знаете что, эта тема очень нехорошая, – надула губки Стефи. – Нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом?

– Стефани, мы ведь специально встретились здесь, чтобы поговорить о теме моей книги. Ты же знаешь, что я пишу про вампиров! – укоризненно сказал Стокер.

– А вы, дорогой Брем, знаете, что я терпеть не могу рассказов про всякие зверства, особенно за столом, – возразила Стефи. – К тому же, взгляните на бедного мистера Дракса: вам бы понравилось выслушивать совершенно отбивающие аппетит вещи, тем более с больным желудком? Ему же дурно, правда, мистер Дракс?