Тульский-Токарев. Том 2. Девяностые - [56]

Шрифт
Интервал

— А это я им посылал… Просил установить ближайших родственников парня одного. Мысль была про него… Они установили. А так как я не написал, чтобы сообщили… я-то думал, что само собой… так они и не отписали… Ай — горы! По своему мыслят. Я им теперь напишу, чтобы сообщили то, что установили…

— Сергей… Сергей! Ты сам-то себя слышишь? Боцман начинал гоготать:

— Терпение, мои мальчики, и ихтиозавры станут нашими!

В такой атмосферке произойти может что угодно…

В коммуналку к Токаревым несколько раз прибегал сотрудник — кому-то звонил из коридора, вроде Василию Павловичу. Первый раз принес какую-то папку. Потом ее же забрал. Потом снова приходил, звонил в РУВД и переспрашивал про какие-то фотографии. Привыкшая к таким делам соседка Дарья Ивановна плюнула и ушла на кухню. А сотрудник совершенно спокойно отпер дверь в комнату Токаревых и провозился там около трех минут. Потом ушел. Все просто…

К трем часам ночи, когда все выдохлись окончательно, Василий Павлович дал отбой:

— Так, все… По норам! Завтра сходка, как положено. С каждого по свежей мысли…

Отец с сыном поплелись домой. Они шли молча, боясь бередить друг друга словами — да и что говорить… Все и так было ясно…

Пока поели, пока улеглись… Все-таки не удержались и начали по сотому кругу разбор ошибок… Разговор затянулся, и в результате Токарев-старший ушел на службу, поспав около часа с небольшим. Артем же сумел забыться только после ухода отца — тот, качаясь от усталости, убедил все-таки сына покемарить еще часа два. Артем собирался тоже потом бежать в отдел, но поспать даже два часа у него не получилось — где-то к одиннадцати в коммуналку вернулся отец, да не один, а с начальником РУВД и Усенковым. По их напряженным лицам Токарев-младший понял, что что-то случилось. Но расспрашивать отца он, конечно, не мог.

А произошло следующее: после сходки в кабинет Василия Павловича заявился Усенков:

— Здравствуй, Василий Павлович.

— Виделись… несколько часов назад… Рапорта писать бум?

Валерий Михайлович поджал губы:

— А что это вы, Токарев, всегда со мной таким тоном разговариваете?

— Каким тоном? — непонимающе приподнял плечи начальник розыска. — Самым обыкновенным тоном…

Усенков сделал вид, что проглотил, и попросил:

— Василий Павлович, а можно дверь закрыть?

— Все можно, — удивился Токарев. — Только зачем?

— Закройте, окажите любезность.

— Оказываю! — раздраженно буркнул Василий Павлович, закрывая дверь своего кабинета.

Усенков дождался, пока начальник ОУРа вернется на свое место, и выдал новую «вводную»:

— Токарев… Мы можем сейчас вызвать начальника РУВД?

Василий Павлович, кроме раздражения, почувствовал какое-то смутное беспокойство — уж больно уверенно выглядел Усенков, явно замысливший какую-нибудь пакость.

— Вызвать начальника? Это как?

— Ну хорошо… не вызвать… что вы все время придираетесь… попросить его спуститься к нам.

Токарев снял трубку местного телефона и сказал спокойно:

— Здорово, Сергеич… Слушай, зайди пожалуйста ко мне… Тут Усенков… похоже — того, увольняет меня…

Валерий Михайлович дождался, пока начальник ОУРа положит трубку на рычаги и только после этого спросил:

— Зачем же вы передергиваете?

Василий Павлович усмехнулся, демонстративно глядя в окно:

— А я тоже интонации чувствую…

Начальник РУВД пришел буквально через пару минут — довольно тягостных, поскольку Усенков и Токарев провели их в напряженном молчании. Когда шеф, в форменной рубашке при погонах, вошел в кабинет, Усенков привстал, а Токарев протянул старому приятелю руку.

— Hy-c, я весь во внимании, — с чуть заметной ноткой иронии обратился начальник РУВД к Усенкову. Валерий Михайлович насупился и наклонил голову:

— Пожалуйста, не перебивайте меня оба…

Полковник милиции, самый старший по званию из присутствовавших в кабинете, дернул бровью:

— А это уж как получится.

Усенков откашлялся и тихо сказал:

— Я сейчас предложу вам кое-что… Вы можете отказаться, потому как никаких процессуальных полномочий у меня пока нет. Пока. А может быть, их у меня и совсем не будет. Но, зная вас и ваш, Василий Павлович, характер… Короче: у меня информация, что в вашей, Токарев, квартире находятся деньги — валюта, похищенная с трупа Ужинского. Спокойно! Я предлагаю сейчас втроем подъехать в квартиру и осмотреть ее. Повторяю — санкций у меня нет. Если там пусто — я, Токарев, извинюсь перед вами в присутствии самого высшего руководства, и мы навсегда закроем вопрос и все остальные будущие вопросы. Спокойно! А если я найду доллары, переписанные во время подготовки к задержанию, — то вы добровольно мне их выдадите с пояснениями. Вы, конечно, можете меня послать…

— И пошлем! — гаркнул, не выдержав, начальник РУВД, но Василий Павлович остановил его:

— Пошлем. Но проехать — проедем. Одна только поправочка, Усенков, — извинения будут не перед руководством, а перед всем моим личным составом.

— Согласен, — спокойно кивнул Валерий Михайлович. — Условие: мы едем сейчас и никому не звоним.

— Едем!

У Токарева на лице горели красные пятна. Ему казалось, что его отхлестали по щекам. Усенков все рассчитал правильно — или кто-то очень грамотно подсказал ему: на Василия Павловича санкцию не выписали бы ни по какому доносу, у него была репутация. И еще — Яблонская. Только он сам, взятый на банальное «слабо», мог разрешить обыск в своей квартире — чтобы ни у кого даже тени сомнения не было, будто он, Токарев, чего-то боится или скрывает…


Еще от автора Андрей Дмитриевич Константинов
Журналист

Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.


Адвокат

Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.


Судья (Адвокат-2)

Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат-2» продолжает рассказ о судьбах Сергея Челищева и Олега Званцева с того самого момента, на котором закончился роман «Адвокат».


Бандитский Петербург

«Бандитский Петербург-98» – это цикл очерков, посвященных природе российского бандитизма в его становлении и развитии, написанных живо и увлекательно, включающих как экскурсы в историю, так и интервью с современными «криминальными персонажами». А. Константинов демонстрирует глубокое знание материала, но движет им не просто холодный интерес исследователя. Автор озабочен создавшейся в нашем обществе ненормальной ситуацией и пытается вместе с читателем найти способы выхода из нее.В отличие от обычной преступности, противодействующей государственным институтам общества, организованная преступность, наступая на общество, использует эти институты в своих целях.Аулов Н.


Вор (Журналист-2)

Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист-2» продолжает рассказ о судьбе Андрея Обнорского. Обнорский, журналист криминального отдела Санкт-Петербургской молодежной газеты, впутывается в историю с кражей картины «Эгина» из одной частной коллекции. Исследуя обстоятельства дела, Обнорский сталкивается с вором в законе Антибиотиком, о котором до сих пор был только наслышан.


Сочинитель

Мог ли в самом страшном сне представить себе журналист Андрей Обнорский-Серегин, что на пути всемогущего криминального авторитета, Антибиотика, встанет загадочная и очаровательная израильтянка Рахиль Даллет, обладательница странного медальона, с каждой изполовинок которой на него будут глядеть из прошлого знакомые лица. Что для него самого женщина эта станет больше, чем жизнь, а ее прошлая страшная жизнь войдет в его мозг как нож, и, как призыв к… войне.


Рекомендуем почитать
Пойди туда — не знаю куда

Сказочный сюжет поисков Василисы Прекрасной обретает иную жизнь в наши дни: сама Василиса идет на розыски своего любимого — Царевича. Идет по дорогам России, по окопам чеченской войны и возвращает своего суженого к жизни.


Обреченные невесты

Агент ФБР Брэд Рейнз охотится на серийных убийц много лет. Но ничего подобного он еще не встречал.На счету маньяка — уже четыре молодые красавицы.Их полностью обескровленные тела лежали в позе распятия. Более того, убийца каждый раз оставляет на месте преступления свою «визитную карточку» — подвенечную фату.Что пытается сказать убийца? Чего добивается? Все это пока остается загадкой для Брэда и его команды, ведущей дело Коллекционера Невест. Но он найдет ответы на вопросы — или погибнет во время поисков.Ведь у него — личный счет к Коллекционеру.


Две коровы и фургон дури

Жизнь у молодого деревенского парня Эллиота Джексона и раньше была непростая. Впечатлительному и наделенному наследственным даром предчувствия, читающему невидимые знаки, ему хронически не везет с самой обычной работой. А тут еще лучший друг Спайк находит среди леса плантацию конопли и, недолго думая, похищает весь урожай. И для обоих друзей начинается настоящий кошмар: приятели оказываются вовлечены в чужую жестокую игру.


«Тобаго» меняет курс ; Три дня в Криспорте ; «24-25» не возвращается

События, описываемые в приключенческой повести «Тобаго» меняет курс», относятся к периоду присоединения Латвии к Советскому Союзу. В центре повествования — команда торгового латвийского судна «Тобаго», находящегося во время этих событий в океанском плавании.«Три дня в Криспорте» — приключения советских моряков в зарубежном порту.«24–25» не возвращается» — повесть о поиске преступника.Авторизованный перевод с латышского Юрия Каппе.


Покойся с миром

В прошлом международный преступник, а ныне почтенный торговец предметами искусства, он просыпается утром и обнаруживает у себя в доме труп. Бывший подельник Овидия Уайли заколот снятым здесь же со стены коллекционным кинжалом. Разумеется, это выглядит очень странно. Но еще более странно звучит предложение появившегося вскоре агента ЦРУ.Овидий должен внедриться в Ватикан и оттуда выйти на след священника, исчезнувшего вместе с огромной денежной суммой…


Знаменитые киллеры, знаменитые жертвы

…Наёмный убийца, или киллер (от англ. killer) — человек, совершающий убийства за материальное вознаграждение от заказчика. Такие убийства называются заказными, и большинство законодательств мира считают виновными в них и исполнителя, и заказчика….Энциклопедический словарь.


Тульский-Токарев. Том 1. Семидесятые-восьмидесятые

Как и знаменитый ТТ, роман «Тульский-Токарев» — уникальное произведение. Это первый случай в нашей литературе, когда роман с острейшим развитием сюжета нельзя отнести ни к одному из остросюжетных жанров. Это не детектив. И не боевик. Это потрясающая своим драматизмом и хитросплетениями история судеб двух мужчин, двух сильных личностей.Тульский и Токарев — так зовут двух главных героев романа. Один — воспитанник вора, другой — сын опера. Их судьбы — зеркальны: сын вора становится опером, сын сыщика — вором. Героев соединяет таинственное и страшное «Зло», постоянно преследующее каждого из парней.


Тульский – Токарев

Артур Тульский с малых лет мотался со шпаной, и его воспитывал вор по прозвищу Варшава. Тульский подсознательно был готов выковать авторитет в криминальной среде.Артем Токарев рос с отцом, работавшим в уголовном розыске, и мечтал стать опером.Но жизнь смешала все планы…Артем в случайной драке заработал судимость и лишил себя возможности попасть в органы. Артур, на собственном опыте познав цену блатной романтики, пошел служить в уголовный розыск.Их судьбы переплелись, несмотря на различия характеров и воспитания.