Туфелька для призрака - [40]

– И при том немалые, – ехидно добавил он.

– Малые, не малые, вы сами выбрали свою работу.

– Верно. Вам вот тоже скоро выбирать.

– Что выбирать?

– Работу, вы ведь скоро окончите университет?

– Через год.

– И придется вам самостоятельно зарабатывать себе на пропитание.

– Я не понимаю, куда вы клоните?

– Ваш дядя выйдет из узилища, – не скрывая насмешки, сказал следователь, – женится на Майе, она снова забеременеет и родит ребенка, потом другого. А ваше наследство от дяди тю-тю.

– Ах, вот вы о чем, – улыбнулась девушка, – думаете, я не ем, не пью, волосы на себе рву, представляя уплывающее наследство?

– А разве нет?

– Конечно, если дядя мне что-то оставит, это меня обрадует. А если нет, то не слишком опечалит.

– И не страшит перспектива всю жизнь работать самой?

– Представьте себе, не страшит, – поддела она его, – я выберу ту работу, которой буду заниматься с удовольствием.

– Мечты, мечты, – улыбнулся он, – а вам никто не говорил, что интересная работа может быть не слишком оплачиваемой?

– Меня это не пугает! – заверила она.

– Люблю энтузиастов! Но, как говорится, на голом энтузиазме далеко не уедешь.

– А я и не собираюсь ехать на голом, мне мохнатый больше подойдет.

«Кажется, девчонка надо мной издевается», – подумал следователь и уже собрался ей преподать урок, как Эльвира, должно быть прочитав угрозу в его взгляде, быстро сказала:

– У меня есть деньги.

– Вот так, да?! – воскликнул Наполеонов. – И у вас есть деньги!

– А у кого еще? – растерялась девушка.

– У вашей тети.

– А, ну это вполне естественно, – успокоилась она.

– Ваша тетя объяснила мне происхождение своих денег. А вы не поделитесь со мной своей тайной?

– Никакая это не тайна, – отмахнулась она, – часть денег от родителей. Когда они погибли, дядя продал все, что можно было продать, а деньги положил на счет для меня и Вадика. Часть денег дядя позволил нам заработать самим.

– Как это?

– Ну, начиная еще со школы, мы с Вадиком на каникулах работали в его гостинице.

– Ваш дядя прямо Макаренко! – восхитился следователь.

– Ну, уж прямо Макаренко! – усмехнулась она. – Не думайте, что он заставлял нас пахать с утра до ночи. Так, по мелочи, чтобы чувствовали, как он говорил, свою причастность к семейному бизнесу. И на счет он нам забрасывал намного больше, чем мы зарабатывали.

– Выходит, что вы не были против женитьбы вашего дяди на Майе?

– Нет, я, да и тетя, даже рады были. Нам хотелось его пристроить.

– Вы о своем дяде сейчас говорите как о сироте казанской.

– Да он и впрямь как сирота, все один и один был.

– Вроде бы он не был обделен женским вниманием?

– Не был, – кивнула Эльвира, – но согласитесь, что временные подружки – это совсем не то, что законная жена, семья.

– Соглашусь. А что ему мешало жениться раньше?

– Тетя говорила, что он долго не мог забыть свою первую невесту и все искал девушку, похожую на нее.

– Что-то ваш дядя не произвел на меня впечатление отпетого романтика.

Эльвира усмехнулась и сказала:

– Это потому, что вы его плохо знаете.

– Возможно…

Девушка вздохнула.

– А что, Майя похожа на ту девушку?

– Не знаю, меня тогда еще не было.

– Ага. С дядей мы вроде как разобрались. Но меня гложет любопытство, почему же ваша тетя тоже одинока?

– С тетей все еще сложнее, – грустно произнесла девушка.

– Не просветите?

– И почему вы такой любопытный?! – укорила она.

– Профессия обязывает, – солидно ответил Наполеонов.

– Да, наверное, – сказала она серьезно. – У тети в жизни произошла настоящая драма. Ее любимый человек был альпинистом. У них уже и дата свадьбы была назначена, тетя сшила роскошное белое платье, был куплен жемчуг… – Девушка замолчала, отвернулась и смахнула слезу.

Наполеонов не торопил ее, пока она делала вид, что любуется пейзажем за окном.

Минуты через две она повернулась и продолжила:

– Его позвали в горы, экспедиция обещала быть интересной, и он уговорил тетю его отпустить. Время до свадьбы еще было. Тетя очень не хотела, чтобы он уезжал, но не смогла ему отказать. И он уехал.

– И не вернулся?

Эльвира покачала головой.

– А тетя оказалась однолюбкой и всю себя посвятила нам, дяде и семейному бизнесу.

– Понятно. Сочувствую.

– Давно это было, – проговорила Эльвира, – но тетя так и хранит свое белое платье, фату, туфли и жемчуг.

Наполеонов решил уйти от печальной темы и спросил:

– А как к Майе отнесся ваш брат?

– Нормально отнесся.

– Девушка ему понравилась?

Эльвира фыркнула.

– Нет, я не в этом смысле, – поспешил заверить ее следователь, – о пристрастиях вашего брата я наслышан. Ведь именно на этой почве произошел у него разлад с дядей?

– На этой, – вздохнула девушка, – дядя так и не смог смириться. Хотя, что в этом особенного?

– Ну, я не знаю, – опешил следователь.

– А вы представьте, что ваш племянник любит парней, а не девушек.

– У меня нет племянника, – буркнул Наполеонов.

– Ну, еще какой-нибудь близкий родственник, – продолжала настаивать Эльвира.

– Не приведи господь! – вырвалось у следователя.

– Ага, значит, вы бы его пристрелили из табельного оружия?

– Не выдумывайте!

– А что, что бы вы сделали?

– Ничего!

– Вы бы отказались от него?

– Нет, – подумав, ответил Наполеонов.

– Вот видите! А дядя!

– Может быть, он тоже со временем смирится. Наверное, надо дать ему время привыкнуть к этой мысли, а не клеймить его сразу, как ретрограда.