Туда и обратно - [4]

— А я за тобой СЛЕДИЛА!

— Объясните, что произошло, — сухо потребовала Сорокина.

Но никакие сумбурные объяснения ничего не дали.

— Надеюсь, теперь вы будете его контролировать, — подытожила Тетка, вызвав лифт.

— Хорошо, спасибо, — ледяным тоном прозвучало ей в ответ.

Как только «враги» исчезли, Илья с бурными слезами бросился к матери. Прижался к ее животу, сотрясаясь от плача. Она, чуть нагнувшись, успокаивала его, ласково гладила по голове. Даже Римма опустилась на корточки, стала говорить ему что-то подбадривающее.

Антон смотрел на это потрясенно. Вместо того, чтобы отлупить растущего хама, мать одобряла его, будто не понимала, чему потворствует. А скорее, потому что сама была такой же. Он рыдал, словно девчонка, и, что хуже, не стеснялся этого.

Подобное не отталкивало Римму, умную, даже язвительную, и на какой-то момент Антон разочаровался в ней.

Почти каждый вечер проводили в кафе. Антон пытался возражать против ежедневного пива, боялся, что все они станут алкоголиками, но все-таки сдавался, и поэтому его протесты воспринимались скорее как непременная шутливая фенечка. Им нравилось тусоваться вместе и все тут. Но наступил вечер, когда что-то не клеилось.

Римма побежала звонить в Москву, и Влад зачем-то ушел. Потом вернулись, но были какие-то невнимательные, неинтересные. Чего ни коснись — не в теме. Выглядело так, словно это Антон притащил их сюда.

Обратно пошли тоже как-то не вместе. Антон в дурном настроении, скрывая его болтовней, а они — отчужденные и собранные, молчаливые.

В холле работал телевизор — начался нашумевший триллер, собралась небольшая когорта отдыхающих. Антон решил присоединиться. Позже к нему подошла Рима.

— Мне нужно кое-что сказать тебе… — отозвала она его с виноватой дурашливой улыбкой, немного смущенная. — Слушай… Ты до конца будешь смотреть кино? — заинтригованный, Антон ответил, что не знает. — Хотя бы час посмотри, а? Не заходи пока в вашу комнату…

Честно сказать, Антон… обалдел. Но он быстро справился и даже сыграл понимание, смешанное с безобидным подтруниванием. «Ну, ребята, что же с вами поделаешь?.. Безобразники!.. Ладно, хорошо, испарюсь…»

На миролюбивой ноте они поспешно разошлись.

Антон опустился на диван, смотрел на экран, но не воспринимал фильм.

У него был шок.

Римма любила своего мужа, постоянно рассказывала о нем. Гордилась им. Скучала по нему.

Влад очень серьезно относился к своей семье. Он был порядочный и умный.

Как же так?..

Просто грязь. И слабость человеческая.

Антон встречался только с одной девушкой и очень уважал ее. Год длились их отношения, дальше поцелуев дело не заходило. Это была романтика непорочной юности.

Почти каждый вечер они бродили по городу. Когда-то красивые дети, теперь — смазливые подростки, свежие, с ясными глазами, в которых еще не прижилась боль.

Все проходит, и иногда раньше, чем думается. Встречаясь с Антоном, барышня забеременела от одного полудурка из богатой семьи. Что делать — вышла за него.

Люди, способные на предательство, стали отвратительны Антону.

Римма и Влад, в которых он влюбился, как щенок, оказались такими же.

Голая блондинка с криком вонзала кинжал в мужчину, на котором сидела. Пошла реклама.

Антон был погружен в негатив.

Еще пять дней, и он уедет отсюда. Он не покажет им своего разочарования. Но теперь он сам по себе.

Его настроение не приходило в норму, он чувствовал шторм, возмущение плескалось, в душе поднималась и поднималась тина.

Шляющейся походкой приблизился взлохмаченный Аркадий. Тоже сел на диван, только с другого края.

Еще тебя не хватало, подумал Антон. Он опасался неадекватных людей.

Вчера в столовой он заметил, как в начищенной ложке отражается вентилятор. Вертится себе, маленький, в ложке, как ромашка. А наверху большой, настоящий. Интересно. Антон ел и посматривал на потолок. Даже не думал ни о чем.

Все уже почти разошлись. Аркадий ужинал за соседним столом. Что-то громко сказал. Антон заметил, что взгляд черных внимательных глаз направлен на него.

— Когда ешь, смотреть нужно в тарелку! — серьезно и звучно повторил, погрозив пальцем.

Антон покраснел, постарался не глядеть ни на Аркадия, ни в потолок и быть непринужденным. Немногие остальные смутились.

— Может, вы перестанете этим мотать?

Был очередной блок рекламы, и громкость уменьшили. Голос Аркадия прозвучал резко, будто он еле сдерживался. Все обернулись. Взгляды сошлись на Антоне, как на раздражителе, от которого должна последовать ответная реакция.

— Что вы называете «этим»? Мою ногу? — вспыхнув, произнес Антон агрессивным, даже высокомерным тоном. Он имел привычку покачивать, вращать ступней, как нервозная кошка кончиком хвоста. При этом тут же заметил, что пальцы вертят истрепавшийся туго скрученный фантик.

— Аркадий! — дружелюбно вмешался Бородатый. — Мы живем в свободной стране, каждый может мотать чем хочет!

Тетки с готовностью засмеялись, даже NEFERTITI улыбнулась, бросила на мужа добродушный взгляд. Напряжение как рукой сняло.

Антону стало стыдно. Он не прошел проверку. Окрысился на человека убогого, безвинно и пожизненно наказанного, закрытого в одиночном мире… Получалось, что на зло он немедленно отвечал злом — даже не разобравшись, имеет ли на это право?