Туда и обратно - [2]

Когда она выходила из магазина с тремя обувными коробками, он на прощанье коснулся ее левой руки и легонько сжал ей пальцы — не иначе как это был многозначительный жест восхищения. Миссис Александер сдавленно хохотнула и решила не уточнять, что уже много лет не носит обручальное кольцо, которое пылится неизвестно где, потому что руки отекают из-за болезней. На тротуаре она вновь прильнула к заряженному вербеной автомату, держа наготове еще один цент.

Пружинистой походкой мистер Александер шагал по улицам, приплясывая от удовольствия при встрече со старыми знакомыми, и в конце концов с ощущением легкой усталости задержался перед табачной лавкой «Юнайтед сигар». Там по-прежнему, как будто и не было тех семисот с лишним дней, стоял деревянный индеец, а рядом — мистер Блик, мистер Грей и Сэмюел Сполдинг. Не веря своим глазам, они хватали мистера Александера за лацканы и хлопали по плечу.

— Алекс, да ты с того света вернулся!

— Вечером пойдешь в клуб?

— А как же!

— Устроим завтра тайную сходку?

— Непременно.

Приглашения, как шишки, сыпались на него со всех сторон.

— Как же я соскучился, братцы! — Он готов был каждого стиснуть в объятиях, даже индейца.

Ему предложили сигару, дали огонька, а потом затащили в соседнюю бильярдную, где столы для пула были обтянуты сукном цвета джунглей, и стали наперебой угощать пенным пивом.

— Через неделю, — перекрывая шум, провозгласил мистер Александер, — все к нам. Мы с женой приглашаем, друзья. Устроим барбекю! Выпьем, повеселимся!

Сполдинг сжал ему руку:

— Сегодня-то жена тебя не прибьет?

— Элма?! Еще чего!

— Ну-ну!

И мистер Александер устремился прочь, как подхваченный ветром клочок мха.

При выходе из обувного магазина Элму подхватила женская толпа. Ее увлекло в самую гущу распродажи, где женщины, разбившись на пары и тройки, одновременно болтали, смеялись, показывали друг дружке приглянувшиеся вещицы и делали покупки.

— Сегодня вечером, Элма. В клубе «Наперсток».

— Кто на машине — заезжайте за мной!

Запыхавшаяся и разгоряченная, она пробилась сквозь толпу, кое-как перешла через дорогу, оттуда оглянулась, как в последний раз оглядываются на океан, и заторопилась вдоль авеню, посмеиваясь и загибая пальцы по числу встреч, предстоящих на следующей неделе: в клубе на Элм-стрит, в Женской патриотической лиге, в кружке рукоделия и в любительском театре «Элит».

Два часа промелькнули незаметно. Куранты на здании суда пробили один раз.

Переминаясь с ноги на ногу, мистер Александер недоуменно поглядывал на часы, время от времени встряхивая их и бормоча что-то себе под нос. На противоположном углу стояла какая-то женщина, и, прождав десять минут, мистер Александер набрался смелости.

— Прошу прощения, у меня, кажется, часы барахлят, — заговорил он, подходя к тротуару. — подскажете точное время?

— Ой, Джон! — воскликнула она.

— Элма! — Он ахнул.

— Я уж давно тут стою.

— А я — вот там.

— Да у тебя новый костюм!

— Платье новое!

— И новая шляпа.

— И у тебя.

— Новые туфли.

— А твои-то удобные?

— Жмут.

— Ох, и мне.

— Элма, представь, я купил билеты на субботний спектакль! И еще получил для нас с тобой приглашение на городской пикник. Какие у тебя духи?

— А у тебя что за одеколон?

— Неудивительно, что мы друг друга не узнали.

Они обменялись многозначительными взглядами.

— Ну что ж, пора к дому. Чудесный день, правда?

Поскрипывая новыми туфлями, они двинулись по улице.

— Да, верно! — кивнули оба, заулыбавшись.

Тут они тайком покосились друг на друга и почему-то занервничали, поспешив отвести глаза.

Дом встретил их иссиня-черной тьмой: будто они из зеленой весенней свежести провалились в пещеру.

— Может, перекусим?

— Что-то аппетита нет. А у тебя?

— Да, у меня тоже.

— Мне так нравятся мои новые туфли!

— А мне — мои!

— Какие у нас планы?

— Может, в кино?

— Сначала надо бы прийти в себя.

— Да ты никак выдохлась?

— Нет-нет, — поспешно затараторила она. — А ты?

— Нет-нет! — быстро ответил он.

Опустившись в кресла, они наслаждались уютным домашним полумраком и холодком после яркого, теплого, слепящего дня.

— Пожалуй, ослаблю немного шнурки, — выговорил он. — Только узелки развяжу.

— Мне тоже не помешает.

Оба развязали узелки и ослабили шнуровку.

— А что это мы в шляпах сидим!

Не вставая, они сняли шляпы.

Глядя на нее, он думал: «Сорок пять лет. Сорок пять лет я на ней женат. А ведь до сих пор помню, как… и поездку в Миллс-Вэлли тоже помню… а вот еще был случай… сорок лет назад отправились мы… да… да. — Он покачал головой. — Много воды утекло».

— Не хочешь галстук снять? — предложила она.

— По-твоему, имеет смысл? Нам скоро выходить, — сказал он.

— Да ты на минутку.

Она смотрела, как он снимает галстук, а сама думала: «Живем душа в душу. Заботимся друг о друге. Когда я слегла, он меня с ложечки кормил, купал, одевал, все по дому делал… Вот уж сорок пять лет пролетело, а медовый месяц в Миллс-Вэлли словно на той неделе был».

— Сними ты эти клипсы, — посоветовал он. — Новые, как я понимаю? На вид тяжеловаты.

— Да, есть немного. — Она отложила клипсы в сторону.

Они устроились в привычных мягких креслах, возле обтянутых плотным зеленым сукном тумбочек, где громоздились упаковки пилюль и таблеток, пузырьки с арникой, всевозможные сыворотки, микстуры от кашля, ватные шарики, лубки, растирания для ног, бальзамы, лосьоны, масла, ингаляторы, аспирин, хинин, порошки, колоды засаленных игральных карт, выдержавших миллионы партий в очко, и еще книги, которые они вполголоса читали друг другу в тесной полутемной комнате при слабом свете одной-единственной лампочки, и голоса их трепетали, словно блеклые ночные мотыльки.