Туда, где ждут тебя... - [21]

— А как же дом? Ты его опять бросишь?

— Что значит «брошу»? Он так и останется здесь стоять, как и первый. С собой не возьму, если ты это в виду имеешь.

— К вечеру мы околеем от холода, — объяснила Яся свою мысль. — И что тогда?

— Тогда я построю новый дом. Такой же. Для Хрона он идеален.

Ярослава вгляделась в лицо Сергея.

Прежнее безволие сменилось угрюмой решительностью. Это было лучше в их нынешнем положении, хотя не идеально. Спорить с Сергеем было нельзя — он мог просто отказаться что-либо делать. Приходилось терпеть этот назидательный тон, эти указания. И слушаться. Скрипя зубами, повторяя про себя: «Я спокойна, я спокойна. Он прав, он тысячу раз прав». Помогало. Но Яся боялась, что она сорвется. Выплеснет на Сергея мутную гадость и страх, что накопились за этот поход. Что в ответ сделает Сергей? Чем это закончится? Лучше не представлять. Человек, которого довели, не будет адекватен. Пусть потом он раскается девятьсот девяносто девять раз, но для нее будет поздно.

Девушка кивнула. Надо, так надо. Они пойдут по блистающей пустыне вперед и вперед, переставляя усталые замерзшие ноги. Они сделают невозможное. Они…

Сергей резко откатил дверь, и волна холода почти физически отбросила Ясю к противоположной стене. Она хотела выйти и не могла. Лучше уж остаться здесь, в тепле, чем сделать хоть один шаг по предательскому фирну.

Взяв Ясю за руку, Сергей вывел ее и остановился. Не то, чтобы она сопротивлялась. Но нежелание идти четко читалась в ее судорожных движениях и гримасе отвращения. Он не хотел заставлять девушку, а приходилось.

Как же меняется лицо человека, когда у него стресс, когда его заставляют делать невозможное для него. В нем просыпаются силы. Пусть они направлены не на что-то полезное, а, в большинстве случаев, на нечто деструктивное, но они есть. Они помогают кричать, топать ногами, трясти тяжелого мужчину, как мешок с тряпками. И главное — сказать то, что думаешь.

— Мы не дойдем! Слышишь, ты! Сгинем в этом холоде!

Сергей смотрел на слепящую поверхность и молча соглашался. Не дойдет. Она — точно. Он, один, наверняка — тоже. Такое путешествие одному не совершить. Не совершить его и с человеком, у которого нет воли идти.

— Будешь орать — не дойдешь. Обморозишь горло. Потом — некроз соответствующих тканей. Ну, и как итог, — болезненная смерть. Мед диагноста с аптечкой у нас нет.

Яся заткнула себе рот ладонью: умирать ей не хотелось. На нижних веках широко раскрытых глаз начали скапливаться слезинки, тут же обмерзая на ресницах.

Ну, да. Самое действенное женское оружие — слезы. Говорят, некоторые привыкают к ним и не обращают внимания. Черствые люди, не знающие сострадания. К сожалению, Сергей еще не успел стать таким. Ведь как бы просто было? Знаешь, что нужно делать — и делаешь. Не взирая на проявления чувств нежных барышень. Хотя… Есть варианты. Сергею не хотелось менять решения, но новое, только что возникшее, явно было лучше прежнего.

— Пошли вниз, — сказал он Ясе, — будет тебе тепло.

— Откуда здесь дверь? Куда мы попадем, если выйдем? Что за архитектурные изыски?

— Ты явно плохо слушала то, что говорил Игорь. Зима здесь не круглый год. Как только наступает весна — снег стаивает. Довольно быстро. Куда девается вся эта вода — я не знаю. Может, в почву впитывается. Но факт в том, что земля обнажается. И выходить из дому лучше не через крышу.

— Ты хочешь сказать, что вошли мы как раз через крышу?

— Понятливая. А теперь нам надо выйти. Раз ты не можешь идти по поверхности, пойдем под нею. Здесь тепло, отсутствует ветер и солнечное излучение. Достаточно комфортно. Даже без пищи можно пройти нужное расстояние, чтобы выйти к станции.

— Я есть хочу, — жалобным голосом пожаловалась Яся, — кстати, мы что, так сквозь снег и попремся?!

— Не совсем.

Сергей откатил дверь, по комингсу которой пролегал тепловой контур, положил за порог кусок зурма и улыбнулся:

— Раз-два-три! Проход появись!

Ярослава недоуменно смотрела на снежную стену за дверью и черное пятнышко земли, с несколькими бледными ростками. Внезапно зеленый камень вздулся громадным пузырем — метра три в диаметре — и начал продавливаться сквозь снег, будто надували цилиндрический воздушный шарик. В местах, где он соприкасался со снегом, бежали ручейки, обмерзая по нижней поверхности вытягивающегося баллона.

— Вот и замечательная дорожка. Не отставай. Быстрее пойдем — раньше придем.

— А я думала, что из зурма только дома получаются.

— Тоннель — тоже инженерное сооружение. Зурм будет строить до тех пор, пока я мыслю проход.

— Скажи, почему ты раньше не догадался тоннель проложить? Ну, там, у первого дома?

— Не догадливый.

— Не верю. Ты — умный.

— Когда — умный, а когда — дурак. Не всегда принимаешь нетривиальное решение. Только тогда, когда обычные уже не проходят.

— И что тебя подвигло? — в голосе Яси, идущей позади Сергея, послышались кокетливые нотки. Дескать, она-то уж понимает, кто инициатор решения.

— Представил, как замерзают твои слезы, а глаза превращаются в сосульки, — мстительно ответил Сергей.

Но Ясю было не так просто заставить замолчать. Не получилось нарваться на комплимент в этот раз, попробуем в другой.