Тучи над страной Солнца - [44]

-- Ветерок, ну я же объяснял тебе уже не раз -- к спецпочте нельзя прибегать часто, она лишь для самых крайних случаев. Потому что если ей пользоваться часто, наместник про неё почти неизбежно пронюхает. Ты и в самом деле считаешь, что я зря его подозреваю? Да я бы первым был счастлив убедиться, что зря, но похоже, всё-таки нет. Неужели ты отказываешься быть моим связным?

-- Ладно, отец. Убедить меня ты не убедил, конечно, но связь через меня поддерживать можешь.

-- Ну вот и ладно. Ты знаешь, что скоро в город прибудут христиане. Я поручил Заре следить за ними, а отчёты она будет передавать через тебя. Конечно, тебе и самому неплохо за ними последить, но я понимаю, что ты учишься и тебе некогда, к тому же тебе всё равно недостаёт наблюдательности. Но если с Зарёй вдруг что-то случится, или вообще в городе случится что-то из ряда вон, то ты обязан сообщить со всеми известными тебе подробностями.

-- Если случится что-то из ряда вон, то ты и без меня всё узнаешь. Об этом непременно напишут в газетах.

-- Во-первых, в газеты вся информация поступает с заметной задержкой, а о несчастном случае, к примеру, там вообще едва ли напишут. К тому же там будет много умолчаний и искажений, а ты всё-таки умеешь передавать информацию более-менее точно.

-- Я не думаю, что может случиться что-то серьёзное. Христиане едут сюда проповедовать, а не убивать.

-- Хорошо, если так, но печальный урок, за который твой прадед заплатил жизнью, нельзя забывать.

-- Ну это когда было.

-- Ты юн, и потому тебе времена прадеда кажутся далёкими, ведь ты и деда едва ли помнишь. А я очень хорошо помню, как отец рассказывал мне о том, как внезапно кончилось его детство, когда он сначала стал сиротою, а потом пришлось пережить Великую Войну. Да и что изменилось с тех времён? Христиане что тогда, что сейчас мечтают уничтожить нашу страну, а Великая Война может повториться.

-- Не знаю, отец. Мне, если честно, не нравится, что их собираются принять так враждебно. Наши амаута ведут себя как ухари, готовые подраться. Конечно, поединки будут словесные, но всё же...

-- Расскажи об этом подробнее.

-- Да нечего тут особо рассказывать. Сначала было на эту тему много разговоров на "Критике христианства", потом наши учителя между собой совещались, кого бы послать на диспут с христианами. Выбрали Кипу.

-- Его? Но ведь ему же только 17!

-- А это они нарочно. Мол, для христиан более унизительно будет потерпеть поражение от юноши, нежели от старца.

-- Ну, если они в нём уверены, то тогда они правы.

-- А мне не нравится, что христиан хотят унизить. Ведь если мы правы, то доказать свою правоту можно и без этого.

-- Смотря перед кем. Для простых тумбесцев будет убедительнее, если наш амаута не просто поставит христиан в тупик, но высмеет их. К тому же я достаточно хорошо знаю христиан, чтобы быть уверенным -- они всё равно первыми полезут в драку, уж чем-чем, а избытком вежливости они не отличаются.

Ветерок поморщился, но опять ничего не ответил.

Неловкую паузу прервал гонец, явившийся с каким-то срочным донесением. Инти вышел и Заря осталась с Ветерком наедине. Ужин был давно съеден, и чтобы хоть чем-то занять себя, Заря глядела на свечу. Заговорить первой она не решалась. Потом Ветерок спросил:

-- Скажи мне, зачем ты согласилась работать у моего отца?

Немного ошарашенная таким вопросом Заря ответила с некоторой запинкой:

-- Ну, он сказал, что это всё очень важно и нужно. И кто-то же должен это делать!

-- Нужно, должен... отец просто обожает эти слова. А если нет? Если это не нужно, и мы не должны этого делать?

-- Почему не должны? Я же не собираюсь причинять христианам никакого вреда, и если они не замыслили дурного, то им ничего не грозит. Ветерок, а почему... почему ты так относишься к своему отцу? Из-за того, что он руководит службой безопасности государства?

-- Из-за этого, но не только. У него были сложные отношения с моей матерью, она и умерла во многом по его вине. Хотя он уверяет меня, что они очень любили друг друга, но я ему не вполне верю.

-- А что говорила про это твоя мать?

-- Ничего. Когда она умерла, я был ещё маленький.

-- Ты помнишь, чтобы он дурно обращался с ней?

-- Нет, такого не было. Я вообще мало помню их вместе. Отец объяснял это долгом, говорил, что вынужден так поступать, но... не знаю.

-- Но почему ты не веришь своему отцу?

-- Понимаешь, я не то, чтобы не верю... По-своему он любил её, но она не была счастлива.

-- Она... любила кого-то другого?

-- Нет, насколько я знаю, никого другого она не любила. Она не была счастлива по другой причине.

-- По-твоему, Инти был в этом виноват?

-- Не знаю, может быть.

-- Ветерок, у моих родителей тоже были сложные отношения, счастливых в браке людей вообще мало, но мне кажется, у тебя нет причин так относиться к своему отцу.

-- Знаешь, у моей матери было слабое сердце, она умерла, потому что много волновалась из-за моего отца, а он до сих пор не понимает этого.

-- Знаешь, если бы у меня был муж, и он был бы вынужден рисковать жизнью ради спасения нашей страны, я бы тоже очень за него волновалась, но не винила бы его в этом. Наоборот, я бы гордилась им.